Психологическое время наших читателей (часть 1)



В одной из статей о психологическом времени мы предложили читателям тест, заполнив который, можно было узнать свой психологический возраст. Прошли месяцы, получено свыше двух тысяч заполненных анкет, сотни писем. В первом обзоре почты мы ответили на некоторые вопросы, волновавшие читателей, но главное свое обещание — обсудить обобщенные результаты исследования — выполняем в этой статье.
Многие вместе с заполненным «графиком жизни» прислали подробное объяснение своих оценок.
Вот одно из таких писем.
«У меня к вам маленький вопрос, — пишет Е. Кушелев из города Магадана. — Что может извлечь из «графиков жизни» психология и философия, послужит ли это дальнейшему развитию этих наук?»
Итак, о результатах исследования, в котором многие приняли самое живое участие.

Как жили, сколько жили и сколько жить собираетесь
Прежде чем излагать выводы, в науке принято указывать границы выборки: кто был опрошен (возраст, пол, образование и так далее) и почему исследователь считает, что ответы именно этих групп людей, именно в таком соотношении достаточно представительны для того, чтобы делать по ним какие-то выводы.
Мы не определяли выборку заранее — анкета была обращена ко всем. Но теперь мы можем сделать это «задним числом».
Самыми активными нашими корреспондентами оказались читатели в возрасте от 21 до 30 лет. Причем, как мы подсчитали, на двух женщин среди них приходится трое мужчин. И в целом благодаря этому среди ответивших 55 процентов — мужчины.
Тех, кому за тридцать, меньше, но они значительно чаще сопровождали заполненную анкету своими комментариями. Это естественно: у молодежи больше интереса к проблемам времени жизни, а у людей зрелого возраста — больше опыта в решении этих проблем.
Итак, мы знаем, когда родились наши читатели. С этого момента начинался отсчет психологического времени каждого.
Благодаря вашим письмам мы смогли установить, какой видят свою жизнь наши читатели, какие пятилетия для них обычно самые значительные, самые насыщенные важными событиями, надолго оставляющими след.
Любой психолог скажет вам, что это прежде всего первые пять лет жизни человека. Специалисты считают, что к шести—восьми годам мы приобретаем 80 процентов информации, которую усвоим за всю жизнь. Первые впечатления, мысли, привычки, первая концепция себя, мира и своего места в мире — все это в огромной степени определяет, какими мы будем, все это остается в нас и с нами на долгие годы.
Но вот что выяснилось из ваших писем, дорогие читатели: человек не склонен так высоко оценивать эти годы. Средний балл, выставленный первому пятилетию, — четыре из десяти возможных.
«До пяти лет единственное событие, которое стоит внимания, — это то, что я родился».
Так объяснил это двадцатидевятилетний читатель из города Ростова-на-Дону. Но в тех случаях, когда первые годы получали максимальный балл, обнаруживались яркие воспоминания, повлиявшие на всю дальнейшую жизнь.
«Очевидно, я один из немногих, кто с точностью буквально до минуты может назвать возраст, в котором впервые пробудилось сознание, первое событие, удержавшееся в памяти на всю жизнь. Для меня это случилось в воскресенье, 27 января 1924 года, в четыре часа дня. Я родился в семье железнодорожника, а в то время мы жили на крупной узловой станции Рузаевка. Здесь узнали о смерти Ленина. В названный день и час, как известно, гроб Ленина был перенесен в Мавзолей. На пять минут по всей стране остановились все поезда, возвещая своими гудками боль огромной утраты. Именно это — слезы на лицах близких, сильные, продолжительные, тревожащие звуки — гудки паровозов в депо (был совершенно уверен, что и паровозы тогда плакали) — было моим первым «долговременным» восприятием мира. С тех пор я так много думал о паровозах, на всю жизнь оставшихся для меня самыми красивыми и «живыми» машинами, так просил отца показать мне, как они гудят, что успокоился только тогда, когда ближе к весне потеплело и отец поднял меня в будку, очевидно, маневрового паровоза, дотянулся моей рукой до рычага гудка над окном машиниста и, дав мне обхватить его, потянул вниз. И огромная, излучающая тепло и силу, так великолепно пахнущая, с такими чудесными колесами и шатунами, огнем, дымом- и паром, давно уже ставшая мне родной машина, слушая меня и вызывая радостную сердечную дрожь, подала свой голос, и еще, и еще раз. И всю жизнь в мое понятие «революционность» входят те далекие «ленинские» гудки, пробудившие мое сознание.
Думаю, это, наряду с другими впечатлениями тех лет — читать научился в четыре года, — стбит по вашей классификации десяти баллов». (Преподаватель из Москвы.)
Как правило, максимальные оценки получали годы молодости и зрелости. Усредненная «картина жизни», с точки зрения наших читателей (независимо от их возраста), напоминает слова Мопассана: «Жизнь — гора. Поднимаясь, ты глядишь вверх, и ты счастлив, но только успел взобраться на вершину, как уже начинается спуск...»
Действительно — быстрый и крутой подъем к вершине в 20—25 лет, затем медленный спуск.
Любопытно, что эта «гора» в восприятии" женщин выше. Уже к 15—20 годам насыщенность их жизни равна мужской «вершине» в 20—25 лет. А к тридцати годам, когда у мужчин «вершина» позади, наши читательницы все еще держатся на высоком уровне. К чести мужчин, они зато несколько увереннее смотрят на поздние этапы своего жизненного пути.
Это проявилось и в ответах на вопрос, сколько лет вы собираетесь прожить. В среднем — 75—80; мужчины любого возраста предполагают жить дольше. С возрастом конец отодвигается все дальше.
Если исключить ссылку одного из читателей на «предсказание гадалки» (благо, нагадала 84 года), обоснования ожидаемой долгой жизни достаточно серьезны:
«Оценку возможного срока жизни я бы взял по максимуму — так еще много хочется сделать и так много увидеть, проверить. Но сделал «корректировку» — в меньшую сторону (92—93 года), ориентируясь на наследственные прецеденты: все мои близкие родственники, не погибшие в войнах, доживали до 83—98 лет». (Читатель из Киева, 51 год.)
«Решил прожить 100 лет и все делаю для этого». (Читатель из города Ачинска, 30 лет.)
«Почему я отношу свое «жизненное ожидание» к 101—105 годам? Однажды в передаче «Здоровье» был показан бывший журналист Красный, которому исполнилось 103 года. Он чувствует себя прекрасно, свеж умом и видом. Не вижу, почему бы и мне не достичь его возраста». (Читатель из Москвы, 74 года.)
Эти письма иллюстрируют три важнейших фактора установки на долголетие: наследственность, собственные усилия, благоприятные условия, созданные обществом для сохранения бодрости и активности в самом преклонном возрасте. Любопытно, что более скромные ожидания, как правило, не мотивируются. Видимо, тут ориентир — нынешняя средняя продолжительность жизни.

Ваши вершины...
Возвратимся к среднему «графику жизни» наших читателей — с крутым подъемом, вершиной и медленным спуском. Подобную картину обнаруживают многие ученые, исследуя возрастную динамику психофизиологических функций. Как правило, чувствительность, память, интеллект к 20—30 годам достигают максимума в своем развитии.
Итак, ваши ответы помогли нам установить: в основном ощущение взлета и постепенного спада совпадает с динамикой развития независимых от наших оценок психофизиологических процессов организма. В основном. Но не всегда.
Есть иная картина жизни: непрерывное восхождение, развитие и самоактуализация личности, не имеющие ни потолка, ни границ.
«Насыщенность жизни должна возрастать с каждым годом, ведь с каждым часом наша жизнь становится все короче... Не зря даны человеку уникальные способности — видимо, для того, чтобы он творил для настоящего и грядущего». (Читательница из города Щелково.)
Действительно, восхождение по жизненным ступеням возможно в любом возрасте. Об этом свидетельствуют и результаты психоло-го-биографических исследований, проведенных ленинградским психологом Л. А. Рудкевичем. Проанализировав биографии 865 выдающихся личностей, он не обнаружил у них спада продуктивности с возрастом; напротив, по его данным, личность творческого человека разразвивается независимо от старения и до преклонных лет сохраняет присущие юности свойства — самостоятельность мышления, прогрессивность общественных взглядов.
А как же, спросит читатель, с зарегистрированным спадом после 30—40 лет? Это — только среднестатистические результаты, и в силах человека изменить их для себя при активном и сознательном отношении к жизни: практически не ухудшается память у тех, кто тренирует ее; не снижается интеллект у постоянно работающих и думающих ученых; работа пожилых исследователей, преподавателей, организаторов науки во многом превосходит работу их молодых коллег.
До сих пор мы говорили о «среднем» читателе независимо от его возраста.. Посмотрим теперь картины жизни в разных возрастных группах.
Самая высокая «гора» в группе старше шестидесяти лет. Пик и? жизни видится в 21—25 лет и оценивается в среднем в 9,7 балла. Почти «десятка»!! Второй по высоте пик — ровно 9 баллов — в самой молодой группе (до 20 лет), этот пик растянут на десятилетие от 15 до 25 лет. Вершина в остальных возрастных группах — около 8 баллов. Наш самый активный корреспондент в возрасте 21—30 лет заполнил анкету, глядя на свою жизнь именно с этой вершины: его «пик насыщенности» — 21—30 лет.
Пик на графике жизни говорит о самых напряженных годах жизни, а его высота — о степени этой напряженности, о том, в какой мере человек «выложился», отдал себя жизни, насколько полно и активно включился в происходящее. Интересно, что самые молодые и самые пожилые оказались в этом отношении ближе друг к другу, чем к людям среднего возраста. Если и на других, более разнообразных выборках подтвердится этот факт, можно будет смело говорить о новой психологической закономерности: вершина жизни кажется выше до и после подъема на нее. Но что стоит за этим: иллюзия взлета или иллюстрация пословицы «что имеем — не храним, а потерявши — плачем»? Много подобных, непростых вопросов рождается благодаря проведенному исследованию.
В тесте мы предложили десятибалльную шкалу оценки насыщенности, исходя только из удобства обработки. Максимальную оценку в принципе можно было задать и любым другим баллом. Но, разбирая почту, мы вдруг обнаружили, что не всем для описания вершины своей жизни хватило максимума — предложенных нами десяти баллов. Напряженность жизни бывала столь высокой, что оценка «зашкаливала».
«Для обозначения «степени насыщенности» пятилетий моей жизни в период от 16 до 60 лет десяти баллов явно не хватает, надо бы и 15 и 20 баллов в некоторых графах». (Преподавательница из Москвы, 65 лет.)
Читатель А. Пантелеймонов из города Загорска прислал даже собственную модификацию «графика жизни» с возможностью запредельных оценок.
Подобные оценки говорят не просто об очень высокой насыщенности, но, видимо, о сверхординарных, «пиковых» переживаниях, которые встречаются в жизни, но еще не стали предметом строго научного анализа. Здесь первенствует искусство.
Но такое встречалось крайне редко. Подавляющему большинству читателей хватило десяти баллов. Более того, каждый четвертый ни одно из пятилетий своей жизни не отметил «десяткой». Почему? Отвечает читатель (27 лет):
«Пять лет срок немалый. Например, отрезок 16—20 лет вместил в себя такие события, как окончание школы, переезд в другой город, служба в армии, учеба в мореходке. Отрезок 21—25 лет: работа в море, заходы в порты Японии, Филиппин, Фиджи и Сингапур, неудачная любовь, еще один переезд, работа на рефрижераторных поездах, частые поездки по стране. Но все равно, несмотря на такую насыщенность, я не мог дать этим пятилетиям 10 баллов.
Может, это оттого, что мои друзья в таком же возрасте уже отцы двоих-троих детей, а меня все еще носит по свету.
Может, это оттого, что хочу объять необъятное, заранее зная, что обречен на провал.
Причин может быть много, не чувства удовлетворенности все рае но нет. Как только такое чувстве появится, так это пятилетие получит высшую оценку — 10 баллов.
...А журнал попался мне совершенно случайно, в дороге».
Это один из возможных вариантов — ждать чувства удовлетворенности и «задним числом» оценить свою пройденную вершину на несколько баллов выше. Ведь «десяток» в основном нет у читателей до пятидесяти (у тех, кто старше, хоть одно пятилетие получает высший балл).
Но стоит ли ждать убеленной сединами мудрости? Есть и другой путь — например, всегда видеть свою вершину в будущем.
«Прошу не судить меня строго за максимальную оценку пятилетий жизни... Что думаю сделать в оставшиеся годы? Первое — защитить кандидатскую диссертацию (поздновато, конечно, но раньше было некогда), опубликовать имеющиеся разработки, побывать еще на Кубе (зря, что ли. учил испанский!) и... много еще!» (Читатель из Свердловской области, инженер-электрик, 50 лет.)

...и ваши спады
Мы говорили о вершинах жизни: средних, заоблачных, усеченных. Но жизнь — не только вершины...
Специалисты выделяют несколько критических периодов в жизни человека: кризис трехлетних, семилетних, подростковый кризис, кризис тридцати-сорокалетних... Поскольку дети в нашем исследовании участия не принимали, нам предстояло столкнуться лишь с последним. Интересно было узнать, как люди его переживают и оценивают, как преодолевают. Но ваши письма принесли нам больше, чем то, на что мы рассчитывали, обнаружилась новая грань в восприятии жизни сорокалетними; может быть, тут и одна из возможных причин пресловутого кризиса. Однако об этом — позже...
Между двумя пиками (один — в 21—30 лет — пройден, второй — 41—50 лет — манит) действительно ощущают себя 31—40-летние. Свой собственный четвертый десяток они оценивают ниже, чем предыдущий и последующий. Достигнув зрелости, человек более критично, чем в юности, оценивает все, что ему приходится делать, о чем думать, чем жить. Начинает заедать повседневность, за которой не видны значимые события жизни. Плюс «удары судьбы»... «30 лет — первый кризис. Вдруг (вдруг ли?) Единственный не чинит в сердце больше ту боль. Уходит (ушла?) мечта, которая давала ощущение полета, давала силы жить (не одна эта мечта, детство-отрочество — зарядка надолго, да — я не первая — на всю жизнь хватило). Стать как все? Свой кусок пирога? Вдвоем кусать веселее, а одна я (хоть завидуют: выгляжу на 25) — здоровьишком плошать стала, устаю порой на все 70. Что ли попробовать не гнать «женихов»-то? Но, боже, все — такое не то, что и речи быть не может. Невозможно не сравнивать с Единственным — проклятым. А с закрытыми глазами «любить» — предать все. Но что-то надо делать хоть со здоровьем. Пошла туда, где больше платят. Все равно «на жизнь» не очень хватает (куда ж деть именины-родйны-юбилеи и — больных, больных — больные дружбы), но хоть не ко всякой получке с долгами. Итак, 35—40 лет: одни долги (всякого свойства, иные из тех, что платить до гроба). 40 лет — новый (последний?) кризис: господи, как же несправедливо! Почему же!?» (Читательница из Москвы, 40 лет.)

Продолжение статьи - читать.