Плоды обучения (часть 1)

Доски в классе нет. Учителя не видно. Дети сидят маленькими группами за столами или на полу - даже в коридоре. Кто-то сосредоточенно молчит. Остальные негромко переговариваются. Это школа Монтессори в Потсдаме. Атмосфера непринужденная, как будто это не урок, а перемена, только необычно тихая. Но дети с головой ушли в занятия. Один складывает камушки в ящик, записывая результаты подсчетов. Другой читает. Третий выводит какие-то знаки под написанным на листочке предложением. Девочка рисует в тетради лошадку.
Здесь действует правило, сформулированное итальянским врачом и педагогом Марией Монтессори: «Не доверяя силе слова и приказа, постарайтесь направить естественную деятельность ребенка в нужное воспитателю русло».
Дети от природы любопытны, любят решать интересные задачи. Они не боятся трудностей. Они постоянно о чем-то спрашивают. А если уж дойдут до чего-то сами, то готовы полностью посвятить себя этому занятию.
Но как быть, если ребенок научился решать сложные задачи - и пасует перед таблицей умножения? Или обожает придумывать увлекательные истории, но получает двойки за сочинения? Или способен увлечься чем угодно, кроме темы урока? Традиционная школа не дает ответа на эти вопросы. В итоге дети устают, начинают скучать и стремятся выкрутиться за счет подсказок.
К спорам о том, как лучше учить детей, подключились нейробиологи. За последние десятилетия они все больше приближаются к пониманию того, как человеческий мозг воспринимает и обрабатывает информацию. Немецкие специалисты психиатр Манфред Шпитцер и нейрофизиолог Герхард Рот уверены в том, что единых для всех рецептов обучения нет. Тем не менее нейробиология способна подсказать учителям новые решения.

Кнут и пряник, или чем дети похожи на голубей?

Ученые долгое время пытались объяснить это противоречие: дети искренне хотят знать о мире как можно больше, но последовательное обучение не слишком их увлекает. В конце концов пришли к неутешительному выводу: сам по себе мозг «не хочет» учиться. В нашей нервной системе нет структуры, функция которой - побуждать нас к приобретению новых знаний. Необходим внешний стимул - мотивация.
«Пробуждать интерес, хвалить и ругать», - гласит традиционное правило. Так называемое програмированное обучение, а проще говоря - кнут и пряник. Биологическое существо - и не только человек - повторяет то, за что его поощряют, и старается избежать того, за что его наказывают. На основе такого подхода американский психолог Беррес Скиннер еще в начале 1940-х годов показал, каких результатов можно добиться дрессировкой. Он смог обучить голубей сложным танцам, не имевшим ничего общего с естественным поведением пернатых. Добивался Скиннер этого, вознаграждая птиц зерном за каждое новое па и таким образом активизируя обучение.
Скиннер в упоении утверждал, что нашел универсальную волшебную формулу: человека нужно учить точно так же. То есть для школьника лучше всего, если его в малых дозах пичкать «хорошо пережеванным» материалом. Усвоит кусочек - получит пряник, не усвоит - кнут: придется самому возиться с тем же самым кусочком. Пока несчастный не вобьет себе в голову все, что требуется.

Мозг хитрее, чем мы думали: он умеет поощрять себя сам

Сегодня нейробиологи согласны с тем, что решающую роль в обучении играет система поощрений. Однако, как подчеркивает профессор Манфред Шпитцер, эта система находится... в самом мозге. А именно в нижней тегментальной области среднего мозга. Это скопление нейронов, отростки которых (аксоны) достигают префронтальной коры - участка коры больших полушарий, лежащего сразу за лобной костью.
Отчасти аксоны доходят до коры напрямую, отчасти через промежуточный пункт - крошечное прилежащее ядро. И в самом ядре и в префронтальной коре нейроны выделяют особое химическое вещество - нейромедиатор дофамин, который участвует в передаче сигнала между нервными клетками.
Прилежащее ядро - важный центр положительных эмоций. Когда футболист забивает гол, а математика осеняет, как решить задачу, именно эта зона сигнализирует другим участкам мозга: «Вот где удовольствие!» Мозг об этом помнит и стремится повторить положительный результат.
Нейроны прилежащего ядра тоже достигают своими аксонами коры головного мозга и выделяют там эндогенные (возникающие в самом мозге) опиаты - молекулы того же класса веществ, к которому относятся опий, морфий и героин. Роль опиатов в том, чтобы «подсластить пилюлю»: мозг должен воспринимать свою текущую работу позитивно. Кроме того, эти вещества активизируют нервные клетки коры так, чтобы нейроны закрепляли в памяти то, чем мы занимаемся.
Нейробиологи провели эксперименты на крысах. В клетку помещали новые предметы. Животные проявляли интерес, демонстрировали активное исследовательское поведение. Затем им вводили препараты, подавляющие выделение дофамина - познавательная активность резко снижалась. После инъекций апоморфина - возбудителя дофаминовых рецепторов - восстанавливался прежний уровень интереса.
Ссылаясь на эти исследования, Шпитцер называет дофамин «субстанцией любопытства и поиска нового». Недостаток этого вещества ведет к утрате исследовательского интереса, к потере удовольствия от интеллектуальных достижений.

Сделал и забыл? А вот мы тебя простимулируем!

Есть здесь и свои подводные камни. «Если бы нейроны дофаминоэргической системы мозга отвечали непосредственно за поощрение, - уточняет Манфред Шпитцер. - На самом деле они, скорее, обозначают параметры ситуаций, которые могут гарантировать вознаграждение». Если цель ученика - добиться похвалы, это его стремление оттесняет интерес к конкретной теме.
Когда учитель наводящими вопросами добивается от класса нужного ему ответа, умный ученик быстро соображает, по какой схеме действовать. Если сам материал урока является только средством достижения цели, он не дает поводов для плодотворного сомнения, нестандартного мышления и ухода от шаблонов. Ученику незачем идти к ответу собственным путем. А если при этом еще и постоянно хвалят одних и тех же преуспевающих ребят, остальные испытывают разочарование и теряют интерес к учебе.
Еще одна проблема: даже хорошие ученики после экзаменов часто забывают все или почти все, что прилежно заучили. Неужели такие потери неизбежны? Как полагают нейробиологи, мозг теряет выученное к экзамену еще и потому, что после этого исчезает контекст, в котором накопленное знание имело смысл.
В 1920-х годах отечественный патопсихолог Блюма Зейгарник открыла такой феномен: обычно люди сохраняют в памяти необходимые для выполнения задания сведения до тех пор, пока не выполнят его. Тенденция к запоминанию незавершенных заданий более сильна, чем к хранению в памяти заданий завершенных (эффект Зейгарник). Психолог объяснила это тем, что стресс - причина, побуждающая завершить задание, - не был снят: задание осталось частью личного жизненного пространства.
Что же из этого следует? Конечно, совсем не то, что детей не нужно хвалить или отчитывать. Просто непосредственная радость от осмысленной самостоятельной деятельности намного важнее школьных оценок и формальных результатов. Неслучайно педагоги, работающие по методикам Марии Монтессори, никогда не перебарщивают с похвалой и порицанием. Они считают, что куда эффективнее подбор выигрышного материала и многогранных тем.

Панталоны со шнуровкой как погружение в Ренессанс

12-13-летние ученики потсдамской школы Монтессо-ри сидят на полу и внимательно слушают. Директор Ульрика Кеглер и еще одна учительница проводят «презентацию» эпохи Возрождения. Этот получасовой рассказ «нафарширован» интересными для школьников деталями. Если заинтересовать удастся - в дальнейшем они смогут заниматься этой темой самостоятельно.
Рядом со средневековой иконой Богоматери висит репродукция «Мадонны» Рафаэля. Дети говорят, что картина Рафаэля кажется им более живой, в изображении Марии они видят больше личных черт. Начинается разговор о том, как по-разному изображали человека во времена средневековья и в эпоху Ренессанса, как менялась роль церкви в искусстве, об открытой незадолго до Рафаэля линейной перспективе и новой живописной технике. Проходящий мимо ученик, заслушавшись, подсаживается к остальным.
Учительницы раскладывают на полу целый ворох картинок, сопровождая каждую коротким комментарием: эта посвящена открытию Америки, а эта - изобретению книгопечатания. Перед глазами детей проходят достижения науки в эпоху Возрождения, новые изобретения, разные представления об устройстве мироздания: на одной гравюре в центре Вселенной Земля, на другой - планеты вращаются вокруг Солнца.
В конце занятия взрослые удаляются на пару минут и возвращаются в костюмах бюргеров того времени - камзол с беретом и зашнурованные по всем правилам панталоны. Мешанина здесь намеренная: задача «презентации» - пробудить интерес, а углубляться в тему школьники будут самостоятельно. Эльза сразу решила, что хочет больше узнать об искусстве Ренессанса, -и получила листочек с советами: что еще можно почитать, где посмотреть. А заодно - папку с заранее подготовленными материалами и список вопросов, которые помогут ей глубже проникнуть в тему. Тобиаса заинтересовали географические открытия той эпохи - и он тоже получил свои «подсказки». Еще двое учеников сказали, что дождутся следующей «презентации» и тогда решат, что их интересует.
Конечно, полной свободы выбора ученикам не предоставляют. Есть обязательный материал, который нужно пройти, а вот все, что сверх того, - по желанию. Контрольные работы (довольно частые в школе Монтессори) помогут оценить результаты самостоятельных занятий детей. Оценок здесь не ставят, зато детально обсуждают успехи и промахи каждого и то, как ему заниматься дальше. Личные достижения заносятся в специальный дневник - это помогает следить за развитием каждого ученика.
А как все это выглядит с точки зрения нейробиологов? Возникший интерес и удовлетворение достигнутым результатом подают сигнал мозгу: занятия в этом направлении стоит продолжить - это приятно!
Наш мозг работает с информацией как поисковая машина и как конструктор. Какую информацию он найдет и в какую конструкцию сложит - это зависит от индивидуальных интересов и опыта каждого человека - взрослого или юного. Вот почему из фундаментальных исследований работы мозга нельзя вывести подробных рекомендаций, как и чему учить. Универсальных ответов нет и не будет: перед учителем каждый раз встает новая задача - он должен понять, что именно окажется полезным и благотворным для развития конкретного ученика.

Детей не хватает: проблема наших сельских школ и школ бывшей ГДР

Многие учителя согласятся - детей на мякине не проведешь. Они быстро понимают, когда их мнение выслушивают с интересом и уважительно, а когда только имитируют такое отношение - «ради педагогического приема». Вряд ли можно завладеть вниманием ребенка и поддержать интерес к учебе, если он поймет, что его мысли всего лишь сопоставляют с чужими - разобранными на уроке.
Педагоги-реформаторы уверяют: пробудить способность мыслить нестандартно, творчески помогают разнообразные формы совместной работы детей. Тогда они не просто самостоятельно высказываются (зная, что другие ученики поддержат их или выступят против), но и стараются вместе найти общее решение.
В школе Функе в Дортмунде используют обучающую игру «Видим и строим». Цель - развить в детях умение работать в команде.
Дети вчетвером садятся за стол, стороны которого помечены как «север», «юг», «запад» и «восток». На столе разграфленный сеткой план. Школьники должны разместить на сетке координат деревянные кубики - красный, желтый и синий. Порядок показан на четырех картах. У ребенка, сидящего на северной стороне, - карта, которая воспроизводит вид с юга, у сидящего напротив - вид с севера и так далее. Справиться с заданием дети могут только коллективно: они должны вступить в сложный диалог - рассказать друг другу, что нарисовано на карте у каждого. Они должны объяснить свой вариант, выслушать и понять других, а потом прийти к общему ответу.
Дело непростое. Одни теряются - они любят самостоятельность и чтобы им при этом никто не мешал, другие тут же начинают поучать, но ничего сами не сообщают партнерам. Поначалу учительница не вмешивается. И только когда выясняется, что все застряли на мертвой точке, учительница обращает внимание детей на то, почему дело застопорилось.
Работая в смешанной возрастной группе, дети учатся относиться друг к другу с уважением и ладить друг с другом. В школе городка Шмидефельда в 1999 году объединили классы средней и старшей школы. Не из любви к экспериментам - жизнь заставила. Шмиде-фельд разделил судьбу маленьких городов бывшей ГДР - сегодня многие их жители стараются перебраться на запад страны и в крупные города. В трехэтажной школе сейчас учатся всего 170 человек. Так или иначе, объединение классов позволило проверить новую концепцию обучения на практике.
Вот пяти- и шестиклассники изучают понятия географической долготы и широты. «Шестиклассникам приходится думать еще и о том, как им объяснить материал пятиклашкам», - рассказывает учительница. Несколько шестиклассников, решив, что они все поняли, с важным видом уединяются с младшими «напарниками» в соседней комнате - делятся опытом. Тем временем учительница помогает остальным детям вспомнить прошлогодний материал.
Через какое-то время школьники возвращаются в класс, и выясняется, что не все младшие поняли, зачем нужны эти градусы. Но вот Филипп, «воспитанник» старшего мальчика Андре, готов ответить: «Их придумали, чтобы по карте ориентироваться!» Учительница просит учеников найти в атласе разные населенные пункты, и Филипп выполняет задание быстрее, чем его наставник. Класс смеется. Но Андре не обидно - он хохочет вместе со всеми. В конце концов, это же он научил Филиппа использовать систему координат.
«На наш взгляд, занятия в разновозрастных группах дают новые возможности, - говорят учителя. - Старшие ученики оказываются в новой для них роли. Это ведь так важно - сказать другому: сейчас я тебе это объясню!» Они еще раз пройдут материал, тщательно разбирая с младшими товарищами то, что они уже знают и умеют. И научатся нести ответственность и за себя, и за другого.

Продолжение статьи - читать.