Победители демонов (часть 2)

Продолжение. Начало - читать.

Когда наш караван выходит из тумана горных лесов, уже темнеет. Нас встречает Мингмар в белой юбке до пят, в узкой красной кофте, в тупи вплетены перья какой-то гималайской птицы. Он приносит жертву маске. Мингмар рассказывал о ней и пообещал ее при нас надеть - это стоило ему некоторых усилий и долгой молитвы, для которой ему и понадобилось нас обогнать. Это маска Махакалы - устрашающий облик Шивы. От ее вида демонов должен охватывать ужас. Шаманов, осмеливающихся надеть маску божества, очень мало. В регионе Калинчок около сотни шаманов. Решается на это лишь один из них: Мингмар. Вот она. Цвета бычьей крови, с вытаращенными глазами, оскаленными клыками, книзу свисает двойной вихор из черного и красно-коричневого ячьего волоса. Маска в три раза больше головы шамана. Нам шепчут: она очень сильная, очень опасная.
Мингмар встает перед ней на колени и молится: «Хранитель мира, убивающий демонов. Я собираюсь надеть твое лицо без всякой причины. Прости мне это». Он берет барабан. Дышит на него, начинает по нему ударять, осторожно, словно начинающий музыкант. И запевает. Многие шаманы бормочут мантры, иногда изображают нечто среднее между пением и воем. Мингмар поет по-настоящему. С фразировкой, обыгрывая ритм в четыре четверти, который он выбивает с точностью профессионального ударника. По его знаку помощник надевает на него маску. Теперь Махакала на нем. Раз в году Мингмар танцует под ее тяжестью по всей деревне, по домам, чтобы их очистить.
Изредка по ночам он идет один, не надев ничего, кроме маски, на то место, где сжигают мертвых. Кто-то в деревне страдает от необъяснимых мучений. Шаман спрашивает, не умирал ли кто в последнее время. Да, отвечают ему, такой-то и такой-то. Значит, Мингмару предстоит ритуальная ночь. Голый, он выходит на поле боя, держа в одной руке ритуальное копье, в другой — флейту из бедренной кости мертвого шамана. Он дует в нее, скликая демонов. Мингмар поет сильные мантры до тех пор, пока перед ним не появится дух-мучитель.
Мингмар говорит: «Ты мертв. Убирайся прочь». Мертвец настаивает: «Я заберу с собой еще кого-нибудь». Мингмар: «Уходи, или я тебя убью».
Мингмар не только лечит и сражается, он еще и сопровождает умирающих. Он читает им целиком тибетскую Книгу мертвых. «Но не так, как лама, который только читает. Я сопровождаю их на тот свет». Мингмар словно принадлежит еще той эпохе, когда не существовало разделения на религию и магию, жрецов и целителей.
В четыре утра в палатке слышны первые голоса нового дня. Весело перекликаются две птицы. Грохочет водопад. Около пяти просыпаются собаки Мингмара, сразу после шести начинают звучать барабаны. Нынешней ночью они смолкали лишь на несколько часов.
Мы продвигаемся медленно. Каждые полчаса — остановка перед баррикадами - свидетельствами благочестия. Наваленные бревна служат алтарем. Цветы, жертвенная чаша, ладан. Картофель и в изобилии ракши, рисовый самогон, а для шаманов пиво - чханг. К восьми часам мы наконец добираемся до плато на высоте трех с половиной тысяч метров над уровнем моря. Мы — над облаками. Теперь нам открылось великолепие Крыши мира: снежные зубцы горной цепи Лангтан, вершина Аннапурны.
Наш караван становится все праздничнее, все длиннее. Шерпы и янкри украсили волосы горными цветами. Только бедный Индра мучается: на том месте, на котором сидят, у него вскочил фурункул величиной с кулак. На каждом привале Индра со стонами ищет удобной позы. Но по вечерам он бьет в барабан и путешествует в трансе вместе с другими шаманами, не вспоминая о фурункуле. Великий целитель не может справиться с фурункулом? Он объясняет: это дело не шамана, а врача. «Демоны здесь ни при чем!»
Индре придется терпеть до Катманду. До врача и скальпеля. И наоборот: врачи из центральной больницы Катманду, обученные в западных традициях, зовут Индру, если их ремесло не помогает. Например, при неясных, по-западному — психосоматических или хронических болезнях. «Специальность» Индры - лечение психических расстройств у женщин. С барабаном и деревянным кинжалом идет он по коридорам клиники к пациентке, перед ним, будто от руки демона, сами собой раздвигаются двери, на лицах врачей написано глубокое уважение к коллеге, который опытнее их на несколько тысяч лет. Не хватает лишь обращения: господин профессор.
Наша дорога - еле различимая тропа на крутом склоне. Слева стена, справа пропасть тысячи в две метров глубиной. Склоны превратились в осыпь. Один неверный шаг, и ухватиться будет не за что. Уже смеркается, когда дорога наконец делает последний виток, и впервые становится видна вершина. Именно так нам и говорили: узенькое плато в конце круто обрывающегося с обеих сторон гребня. Святилище — архаический силуэт на фоне допотопного ненастного неба. Оно похоже на лес антенн на крыше небоскреба: тысячи трезубцев, штандартов Шивы, торчат в черном небе.
Мингмар счастлив. Он дошел - спасибо змее; и Шива, и богиня Май совсем рядом. О себе он говорит неохотно. К спокойной, методичной беседе он, в отличие от Индры, совершенно неспособен. Разговоры с ним превращаются в декламации из какого-то мифологического эпоса: «Мы несем богине любовь шаманов. Мы несем ей три молока. Молоко белой коровы, белой козы, белой лягушки». Лягушки не дают молока, Мингмар, и не бывают белыми. Он кивает. Морщит лицо в улыбке, по-тибетски высовывает язык. «Мы просим у тебя прощения, у нас лишь два молока. Мы не нашли молока белой лягушки. Позволь вместо него взять воды от белого камня. Из твоего источника в Калинчоке». Он говорит об источнике, что течет на вершине, под святилищем Шивы.
Смысл его речи такой: мы, шаманы, - всего лишь люди. Мы можем многое, но боги должны внести свою долю. Для этого мы идем сперва к Май, она мать, она нас кормит. Потом - к Шиве, к учителю. От него - маска, он посылает сны, силу. А почему в полнолуние? Мингмар отвечает новым стихом из древнего эпоса: «Шива нес над землей Парвати, свою возлюбленную, свою растерзанную врагами спутницу. Пораженный скорбью, он не заметил, как она падала вниз, кусок за куском. Где падал кусок, возникало святилище. На Калинчок упало ее сердце и часть ее лона - камень поменьше, ты это уже знаешь».
Завтра - тот день, когда это случилось и с тех пор празднуется. Завтра Шива изобильно изольет над горой шакти - чудодейственную энергию. «Какое вам выпало счастье, что вы здесь! Каждое желание, если идет от сердца, завтра исполнится». Мы ночуем на лугу - узком гребне, который подымается к вершине между двух пропастей. Здесь, в субтропиках, на высоте почти четырех тысяч метров, все еще зелено - кусты, лес. Святилище наверху снова укутано в облака.
К вершине ведет железная лестница, перекинутая над пропастью. Площадка наверху занимает всего шесть метров в ширину и тридцать в
длину. Впереди стоит железная будка - здесь устроен полицейский пост. Все обнесено парапетом. Это необходимо: во время праздников нередко затевались драки, и паломники срывались с вершины в пропасть.
В полшестого начинает светать - на небе появляются контуры Аннапурны и Манаслу. Лишь одна из вершин видна отсюда очень редко — Эверест.
Над страной гор, над нами щедро сияет так долго не показывавшееся солнце'. Так и должно быть в тот день, когда Шива изливает срою шакти. К вершине ведут семь троп. Из туманной глубины долин гуськом подымаются паломники, отовсюду слышно их «сайо, сайо». Барабаны, пританцовывающие янкри, жертвенные животные. Святилище Шивы находится в центре площадки. Высокая груда из ржавых трезубцев. На нее запрыгивают дети, выхватывая оттуда монеты, разноцветные ленты, всевозможные приношения. Шива не любит крови, ему нравятся только цветы, фрукты, самогон. Полицейский в штатском покрикивает на людей и яростно размахивает своим трезубцем, будто карикатура на Шиву.
Вокруг - лица, никогда не смотревшиеся в зеркало. Дырявые штаны, взъерошенные головы. В овчинных жилетах, с кривыми кинжалами за поясом, они пришли со своих пастбищ - вместе с шаманами. Шаманы несут на головах истрепавшиеся павлиньи плюмажи, в руках у них залатанные, потерявшие форму барабаны. Пастухи под бой барабана свистят в пронзительные свистки, какими созывают скот в горах. Сегодня их день.
Старый брахман с иссохшим телом и в круглых очках, похожий на Ганди, удалился со своими спутниками в железный павильон и в экстазе декламирует Бхагавадгиту, катехизис индуизма. Мингмар не обращает на него внимания. «Это гора шаманов. Они ее нашли задолго до брахманов. Они увидели ее в откровении». Он принес жертву богине и теперь подходит к ржавому святилищу Шивы, под которым течет источник — знак присутствия божества.
Мингмар произносит трогательную по своей простоте крестьянскую молитву. «Мы живем в горах. Пусть они всегда будут белыми, а луга - зелеными. Тебе принадлежит все, вся земля. Мы просим тебя: дай нам, твоим детям, то, что необходимо. Каплю воды. Во что одеться. Зерно риса. Немного денег. Дай нам удачи. И дай нам силу».
Девять часов утра. На плато все еще поднимаются барабанящие, поющие паломники. Мохан Рай, наш проводник, с опаской смотрит на небо. И действительно, еще до полудня встает темная стена и закрывает всю панораму, как занавесом. Несколько минут спустя вершина и святилище, только что озаренные солнцем, снова окутаны тучами. Мы спускаемся, торопясь изо всех сил, но муссон нас настигает - и дорога кончается так же, как началась: потоками дождя.
Неважно. Главное, мы были на вершине шаманов. Мы увидели и пережили больше, чем смели надеяться. Мы прощаемся с нашими шерпами. «Намаете, - кричат они, - намаете!» Это значит: «Я приветствую бога в тебе».

Вольфганг Бюшер

Религия палеолита
Научный мир до сих пор не пришел к единству мнений в вопросе о возрасте шаманизма. Одни считают, что он возник в палеолите, другие - в средние века. Вероятно, в различных регионах мира он возникал в разные исторические эпохи. Пока наукой не доказано, что народам Западной Европы была известна практика шаманизма. Однако во Франции, в бассейне реки Гаронна, в начале XX века была открыта пещера Труа-Фрер, на стенах которой среди изображений, датируемых верхним палеолитом (40-10 тысяч лет до нашей эры), находится самое раннее в истории изображение шамана - пляшущий человек с рогами оленя на голове и накинутой на плечи шкурой.

Призванный духами
Круг обязанностей у шаманов во всем мире приблизительно одинаков. Они выпрашивают у богов и духов плодородие людям, земле и скоту, удачу на охоте, хорошую погоду. Также шаман провожает души умерших в загробный мир. Он распознает причины болезни и врачует ее. Ищет пропавших людей, животных, вещи. Определив, что над человеком нависла какая-то угроза, совершает обряд ее «ликвидации». Одним словом, в компетенцию шамана входит все, что требует вмешательства сверхъестественных сил, и только шаман может установить с ними контакт. Считается, что духи сами избирают будущего шамана и извещают его об этом, наслав на него «шаманскую болезнь». Она проявляется обычно в виде слуховых галлюцинаций, видений, головной боли. Все это проходит, когда избранник дает согласие стать шаманом. За отказ он может поплатиться жизнью, - как правило, не своей, а близких.

Шаманизм и медицина
Сточки зрения современной науки во время камлания шаман, мобилизуя свои паранормальные психические возможности, вызывает у себя измененные состояния сознания - с тем, чтобы «вчувствоваться» в пациента, выявить психосоматические корни его болезни. Согласно современным научным воззрениям, между полюсами состояний сна и бодрствования существует целый ряд различных фаз работы головного мозга, которым соответствуют иные, «измененные» состояния сознания. Недавно Европейская лига трансперсональной психологии разработала компьютерную программу, позволяющую фиксировать измененные состояния сознания во время шаманского камлания не только у самого
шамана, но и у присутствующих. Впервые эта программа была испытана в прошлом году во время проходившего под Москвой конгресса «Шаманизм и иные традиционные верования и практики». Однако авторы данной технологии пока не распространяются о результатах первых исследований. Поэтомуто, что известно науке об измененных состояниях сознания, базируется на экспериментах, проводившихся в западных клиниках, где испытуемых вводили в транс с помощью гипноза. Измерения мозговой активности показали, в частности, что во время транса начинает интенсивнее работать задняя часть головного мозга, благодаря чему значительно активизируются центры зрительного восприятия.

Шаманы Сибири
Некоторые ученые полагают, что шаманизм в собственном смысле - явление свойственное лишь народам Центральной Азии и Сибири. Самый многочисленный народ Сибири, буряты (около 430 тысяч человек), и самый малочисленный, негидальцы (622 человека), в равной степени являются носителями «шаманской культуры». В годы советской власти шаманов нередко ссылали как «тунеядцев» в колонии для перевоспитания «общественно-полезным трудом». Однако, прочно укорененный в традициях народов Сибири, шаманизм устоял под прессом как атеизма, так и мировых религий.