Ошибка командора? (часть 1)

Прошло почти 260 лет с того дня, как корабль экспедиции Беринга, бот «Св. Гавриил», спустился по реке Камчатке и взял курс на северо-восток — к «углу Азии», как говорили тогда, или к Чукотскому полуострову, как сказали бы мы  сегодня. Осенью 1981 года, когда научная общественность широко отмечала 300-летие со дня рождения руководителя  двух Камчатских экспедиций, командора Витуса Беринга, подводились итоги более чем двухвековой работы историков. На юбилейном вечере в Москве в обстоятельном докладе одного известного ученого прозвучали такие слова: «Наряду с основной задачей первой Камчатской экспедиции — доказать, соединяется ли Азия с Америкой, не исключалось исследование прибрежных районов обоих материков». Примерно в это же время на научном собрании в Ленинграде другой исследователь, и тоже видный историк, говорил: «Несмотря на принятую большинством исследователей точку зрения, будто бы Петр I послал Беринга к Чукотским берегам, дабы удостовериться, есть ли там пролив, возникает целый ряд вопросов, на которые традиционная версия ответов не дает. Ставшие известными нам в последнее время факты не укладываются в рамки принятой схемы. Их надо либо принять, либо отвергнуть, но никак не обходить молчанием».— Итак, две точки зрения на одну проблему.

«Загадка века»
Уже была открыта со стороны Атлантического океана Америка, проложена морская дорога к Индии вокруг Африки, совершено плавание Магеллана, европейские корабли коснулись берега Австралии. Но как далеко и в каком направлении простирается Азиатский материк? Как он соотносится с Америкой? Карты западноевропейских космографов отразили две взаимоисключающие друг друга версии: согласно одной, континенты соединяются на северо-востоке сухопутным мостом, по другой — разделены водным пространством, обозначенным как «пролив Аниан» и помещаемым на месте реального Берингова пролива. Но и то, и другое предположение были всего лишь умозрительными гипотезами, ибо никто из европейских мореплавателей  еще  не достигал  этой   акватории.
К концу XVII века версия соединения Азии с Америкой стала брать верх, чему в значительной степени способствовало появление знаменитой карты «Татарии» голландского ученого и государственного деятеля, друга Петра I, Николаса Витсена. Основанная целиком на русских источниках (отметим этот важный момент), она сразу завоевала в Европе огромную популярность и авторитет. На этой карте Витсен поместил два уходящих под ее обрез перешейка, что на языке картографов того времени было равносильно указанию о соединении материков.
«Татария» была посвящена Петру I и послана ему в подарок Витсеном в 1692 году. Предполагается, что именно тогда и зародился у молодого царя интерес к этому неизученному восточному району Российской империи.
Карта Витсена не была единственной в распоряжении любознательного монарха. Из Сибири ему присылалось множество чертежей, спорящих между собой и свидетельствующих о неясных  еще  представлениях  землепроходцев относительно северо-востока. Даже крупнейший сибирский картограф С. Ремезов помещает на своей итоговой карте открытий уходящие к Америке «носы».
Английский капитан Д. Перри свидетельствовал, что в беседах с ним Петр I высказывал предположение, будто бы азиатский берег «в этом месте соединяется с Америкой, и что эта часть света была населена в те времена, когда не было еще тут такого множества льда». Тем не менее из другого свидетельства — французского представителя при русском дворе Кампредона — можно было сделать вывод, что царь не исключал и возможности существования пролива между материками: «Теперь, когда царь заключил мир с Швецией, он посвятил все свои заботы установлению прочных торговых отношений с Персией и с Восточной Индией, торговля с которой может представлять выгоду лишь тогда, если будет найден морской путь в Индию без необходимости совершать кругосветное плавание».
Западные ученые и представители торговых домов обращали внимание царя на научную важность решения вопроса — «загадки века» — и практическую выгоду, которую сулит открытие морской дороги. И вот настало время  реализации давно вынашиваемой  идеи.
Инструкция Петра I, озаглавленная «Об открытии соединения Азии с Америкой», предписывала Берингу следующее.
Первое. «Надлежит на Камчатке или в другом тамож месте сделать один или два бота с палубами».
Второе. «На оных ботах плыть возле земли, которая идет на норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля — часть Америки».
Третье. Найдя место, где «оная сошлась с Америкой», достичь какого-либо «города европейских владений или, ежели увидят какой корабль европейский, проведать от него, как оный кюст (берег.— Р. О.) называют и взять на письме, и самим побывать на берегу и взять подлинную ведомость и, поставя на карту, приезжать сюды».
Иными словами, участники экспедиции должны были не только установить наличие предполагаемого перешейка, но и исследовать район до границ европейских колоний в Америке.
Петру I не суждено было услышать ответ на эти вопросы — он умер в 1725 году, за три года до того, как «Св. Гавриил» отправился к своему открытию. Корабль прошел по всей длине пролива, чем была доказана раздельность материков и возможность плавания из Ледовитого океана в Тихий.
Приоритет русских в решении важнейшей научной проблемы был зафиксирован в газете «Сант-Петербургские ведомости».
Оповещена была об открытии и западноевропейская публика.
По возвращении в Петербург все участники экспедиции были повышены в чинах и награждены, что явилось признанием их заслуг.
Такой в общих чертах предстает перед нами довольно ясная картина первой Камчатской в логической взаимосвязи эпизодов — от зарождения идеи до практического осуществления. В процессе изучения истории экспедиции было поднято много новых документов, опровергнут ряд ошибочных взглядов, выявлены различные коллизии, дана иная оценка некоторым моментам, но большая работа велась в целом в русле известной нам схемы, принятой большинством ученых: состоявшееся за восемьдесят лет до Беринга открытие пролива С. Дежневым и Ф. Поповым было забыто, и как следствие этого на картах появились неопреодолимые «преграды». Петр I, склоняясь к мнению об их существовании, все же организовал научную экспедицию, и Беринг, вторично открыв пролив, разрешил наконец «загадку века».
Тем не менее фундамент, казалось бы, незыблемого этого «здания» стал поначалу почти незаметно, а потом все энергичнее расшатываться.

Продолжение статьи - читать.