Монеты рассказывают...



Все загадочно и непонятно в денежном обращении Древни Руси конца XIV века. Русь выходила из так называемого    «безмонетного периода»,   длившегося почти два века. Только что одержавшая первую   знаменательную   победу   над Ордой на  Куликовом поле в  1380 году,   Русь  стремилась   закрепить этот  успех  выпуском  собственной монеты,   где   имя   русского   князя декларировало   факт  образования политического союза русских княжеств во главе с Москвой. Возрождение  русской   чеканки,  занявшее по времени  приблизительно сорок лет,   шло   раздельно   по   княжествам. Нумизматы насчитали двадцать с лишним центров чеканки. Процесс централизации в течение XV века сократил число этих центров до четырех.
Как протекал процесс возрождения собственной чеканки в каждом княжестве, какие весовые и счетные системы были использованы в них, какими путями шел процесс централизации денежного обращения, что означали изображения на монетах и какой смысл скрыт за лаконичными надписями и, наконец, какова была степень зависимости (или независимости) русской монетной чеканки от Золотой Орды — вот лишь те немногие вопросы, на которые до сих пор не может удовлетворительно и однозначно ответить отечественная нумизматика. В 1984 году исполнится своеобразный юбилей этим «вечным» вопросам: они были впервые поставлены в вышедшей в 1834 году книге А. Д. Черткова «Описание древнерусских монет». Каждое   поколение   отечественных нумизматов обращалось к этим проблемам, пытаясь разрешить их, но разрешение одного вопроса порождало новые, а развитие исторической науки ставило перед нумизматикой все более жесткие требования...
Достаточно  посмотреть  на  русские монеты конца XIV — начала XV века,   чтобы убедиться в сложности, а на первый взгляд — и неразрешимости,   тех   проблем,   над которыми так долго трудятся  нумизматы. Основой всякого нумизматического исследования является создание научно обоснованной систематизации монет, где каждая получает определение по времени и   центру   чеканки.   Но  определение   русских   удельных   монет   — очень непростое дело   Они  представляют   собой   серебряные,   неправильной формы небольшие пластинки весом около грамма с разнообразными    изображениями    — всадниками,   воинами   с   оружием в руках, фантастическими четвероногими     животными,      петухами, изображениями   человеческой   головы,   сюжетными   композициями, без  всякой   видимой  системы   помещенными   на    монетах   разных княжеств.    Надписи    на    монетах отрывочны, лаконичны  и, так же как  и   изображения,   сохранились чаще   всего   не   полностью,   фрагментами.   Никаких  дат  и  обозначений номинала на русских монетах этого времени нет и в помине. Номинал определялся весом заключенного   в   монете   серебра,   но   и здесь  была  трудность  —   монеты разных    княжеств,    одновременно обращавшиеся, были разного веса. Поэтому  выяснить,  в  каком   княжестве, в каком году и от имени какого    князя    чеканена    монета, очень сложно.
А между тем в русских удельных монетах XIV—XV веков скрыта важнейшая информация, тем более необходимая и интересная, что от этого времени до нас дошло очень мало письменных источников. Удельные монеты, будь они верно «прочитаны»,  могли  бы  помочь  в изучении  сложных  экономических и политических процессов в переломный   момент   нашей    истории, когда  в борьбе за  независимость закладывались   основы   централизованного   Русского   государства, основы русской народности. Именно это обстоятельство и заставляло исследователей вновь и  вновь обращаться к такому неподдающемуся   и   неблагодарному   материалу. Саранский  клад найден  на  пограничной   территории,    где   границы   Суздальско-Нижегородского княжества   соприкасались   с   владениями Золотой Орды; здесь проходила южная граница проникновения   золотоордынских   монет   — дирхемов —  на  русские земли.  В кладе   —   109   джучидских   монет (ханов  Тохтамыша,  Тимур-Кутлу-га,  Шадибека  и   Пулада)   и  2438 русских   монет  —  денги   и   полу-денги   московских   князей   Дмитрия    Донского,    Василия    Дмитриевича  и  удельные  монеты  княжеств    Серпуховского,    Дмитровского,    Можайского,    Ростовского и Нижегородского. Поскольку джучидские дирхемы в отличие от русских монет имели даты выпуска, время сокрытия клада точно определяется — это 1409 год. Клад был зарыт, видимо, в связи с нашествием хана Едигея на русские земли в 1408 году.
В руках опытного и вдумчивого исследователя монеты клада должны были рассказать много интересного и важного... И действительно, они «заговорили» на страницах книги Г. А. Федорова-Давыдова «Монеты Московской Руси».
Эту книгу читать не просто. Она имеет сложное построение, изобилует специальными описаниями монетных типов, многочисленными цифровыми таблицами. Научные выводы автора органически вытекают из этих описаний и таблиц, поэтому, чтобы понять смысл и содержание книги, следует вооружиться терпением и временем.
И еще следует помнить, что во все времена монеты были проводниками идеологии и внутренней политики правительства. Прокла-мативная функция монеты приобретает особое значение в древности и в средние века, когда они являлись почти единственным средством массовой информации. Каждый исторический период и каждый ареал денежного обращения имел свой набор изобразительных средств, при помощи которых монета «говорила» с современниками. Прочесть этот язык сейчас — дело нелегкое.
Автор книги «Монеты Московской Руси» предложил свой принцип хронологической последовательности типов монет Московского княжества при великом князе Василии Дмитриевиче (1389— 1425) и монет Серпуховского, Дмитровского, Можайского, Ростовского и Ярославского княжеств. Во второй части книги, которая готовится к печати, будет предложена систематизация монет Нижегородского княжества.
В конкретных исторических условиях конца XIV — начала XV века центральным вопросом политической жизни на Руси было начало освободительной борьбы русских княжеств   за   национальную   независимость   и   консолидация   их   в централизованное        государство. Сложные иерархические отношения между   русскими    князьями    корректировались и определялись зависимостью русских князей от золотоордынской власти. Г. А. Федоров-Давыдов   взял  за   основу   исследования   денежного   хозяйства этого периода моменты, отражающие отношение  к ордынской  власти: признаки вассалитета от Орды и  признаки  суверенитета   русских княжеств   стали   для   автора   той призмой, сквозь которую ему удалось  различить  последовательную систему   в  оформлении   монетного поля.   Главной,  лицевой   стороной монеты, согласно такому подходу, стала   та,   где  обозначались   признаки   суверенитета,    независимого  положения   русских   князей   по отношению   к   ордынской   власти. Москва, занимающая в системе удельных княжеств ведущее положение, на монетах первого периода (1380—1390)   на лицевой  стороне помещала    имя    великого    князя Дмитрия   Донского   или   Василия Дмитриевича с титулом «Великий князь»; оборотную сторону монеты занимало хорошо читаемое имя Тохтамыша. Такое сочетание, по толкованию автора, фиксировало двойственное положение Москвы в тот период: она уже могла решиться на чеканку собственной монеты с именем и титулом великого князя, но не могла еще отказаться от помещения на монете символа зависимости от золотоордынской власти — им было имя Тохтамыша в арабской легенде. Этот убедительный признак вассалитета от Орды.был в то же время знаком особого положения Москвы в политической системе княжеств. Эта мера, как пишет автор, «оказалась негативным признанием со стороны Орды ведущей роли Москвы в делах Северо-Восточной Руси, ее положения как «первого вассала» среди других русских вассалов Орды». «Другие русские вассалы» — княжество Нижегородское, например,— ограничивались помещением на монетах нечитаемых подражаний арабским надписям, где нельзя было прочитать ни одного слова. Эти нечитаемые подражания были признаками более низкого положения в политической системе по сравнению с Московским княжеством.
Во второй период чеканки (1399—1410 годы) обе стороны монет великого княжества Московского занимают русские надписи. Ту сторону, где ранее помещалось имя Тохтамыша, теперь занимает строчная надпись с титулом великого князя, кончающимся многозначительным добавлением «всея Руси». Имя верховного джучидского сюзерена заменяется выражением русского сюзеренитета. Отказ от татарской стороны на русских монетах означал отказ от признания верховной власти Золотой Орды и хана Тохтамыша. В эти годы Василий I не ездит в Орду за подтверждением права на великое княжение; напротив, татарские послы едут сами в Москву.
В третий период (1410—1420 годы) на московских монетах вновь появляется «ордынская» сторона. Этот факт следует связывать с походом Едигея на русские земли в 1408 году и общим ослаблением Руси после этого похода. В 1412 году Василий Дмитриевич опять едет в Орду по вызову очередного хана. Но характер «ордынских» сторон меняется. Теперь здесь — искаженные арабские надписи без имени хана или различные виды тайнописи, в которых исследователь видит некоторые зашифрованные Намеки, нелестные для татар. Тем самым представление об ордынском вассалитете передается только как общая идея, без персонификации ордынского элемента на русских денгах. Удельная чеканка, согласно ее статуту, использует в этот период нечитаемые подражания.
Мы передали здесь лишь в самой общей форме схему развития чеканки в Москве и ее уделах и остановились только на тех моментах, где выражалось главное политическое содержание эпохи — взаимоотношения русской власти с   Ордой.   Но   существовала   еще тонко прослеженная автором система «взвешивания» различных признаков в оформлении монетного поля, позволяющая понять взаимоотношения русских княжеств между собой, в которой нашли выражение признаки вассалитета, сюзеренитета или суверенитета, соответствующие положению княжества в феодальной иерархии в момент выпуска монеты и политическим притязаниям князей. Признаки эти, представленные на монетах, выражали тончайшие и изменчивые нюансы во взаимоотношениях с Ордой, с уделами, уделов друг с другом, отражали   их   амбиции   и   притязания.
Аргументированный и очень убедительный ответ дан в книге на другой важнейший вопрос — какова была степень зависимости русской чеканки XIV — начала XV века от джучидского денежного дела. Автор доказал, что русское денежное дело, в частности Москвы и тяготеющих к ней экономически и политически удельных княжеств, возникло и развивалось в значительной мере самостоятельно. Хотя следы влияния джучидской нумизматики на русскую сказались, например, в восприятии элементов денежного счета 1:6 и номенклатуры («алтын»,«денга», «пул»), да в оформлении монет, в XV веке еще некоторое время употреблялась орнаментальная решетка — так называемые «узлы счастья», типичные для джучидского денежного дела. Появление подражаний ордынскому чекану на русских монетах было следствием политической, а не экономической зависимости от Золотой Орды, было вынужденной политической акцией.
Начать собственную чеканку, как уже говорилось, Русь решилась только после победы на Куликовом поле. Стедующей важнейшей политической акцией, провозгласившей независимость, был окончательный отказ от подражаний ордынскому элементу на монетах, что произошло во второй половине XV века. Между 1380 годом — датой Куликовской битвы и 1480 — «стоянием на Угре», ознаменовавшим формальный конец татарского ига, лежали долгие сто лет изнурительной повседневной борьбы за национальную независимость. Борьба эта, определившая основное содержание политической жизни русских княжеств, велась~в самых разнообразных формах — как в открытых военных столкновениях и дипломатии, так и в различных сферах внутриполитической жизни, в идеологии и культуре. Монетные выпуски в великих и удельных княжествах были одной из активных и действенных акций национально-освободительной борьбы. Монеты декларировали политические притязания русских князей на самостоятельность и независимость от ордынских властей, они воспитывали у русского человека чувство национального самосознания и собственного достоинства. Идеологическая, прокламативная роль первых русских монет в этот переломный момент русской истории конца XIV — начала XV века, раскрытая в полной мере книгой «Монеты Московской Руси», ставит их в ряд важнейших первоисточников по истории образования русского  централизованного  государства и русской народности.

А. Мельникова, кандидат исторических наук