Первые рукописи великих кушан

Третьего июня 1982 года при раскопках кушанской крепости Кампыр-тепе на юге Узбекистана были найдены древнейшие в мире рукописи на бересте, выполненные бактрийским курсивным письмом на бактрийском языке. Этот день выдающийся советский ученый В. А. Лившиц назвал «великим днем иранистики». Об открытии рассказывает руководитель археологических раскопок на Кампыр-тепе, старший научный сотрудник Института искусствознания имени Хамзы, кандидат исторических наук Эдвард Васильевич Ртвеладзе.

Городище Кампыр-тепе, где в 1982 году начал стационарные раскопки отряд Узбекистанской искусствоведческой экспедиции, руководимой профессором Г. А. Пугаченковой, находится на правом берегу Амударьи, в тридцати километрах к западу от Термеза, в Гагаринском районе Сурхандарьинекой области. В переводе «кампыр-тепе» означает «старый холм». Но есть и второе название — Кафиркала, то есть «крепость неверных». В Средней Азии обычно подобные названия носят очень древние, домусульманские городища. Еще после предварительной рекогносцировки, проведенной в 1972 году, нам стало ясно, что это — крепость с мощными фортификационными сооружениями и цитаделью и расцвет ее приходится на раннекушанское время, то есть на 1—II века новой эры. Уже в Ташкенте, изучая работы историков и письменные источники, я обратил внимание на статью В. В. Бартольда, в которой со ссылкой на Хафиз-и Абру, персидского географа и историка XV века, упоминалась местность Бурда гуй, расположенная у переправы к западу от Термеза. Так вот, Хафиз-и Абру утверждал, что это название — искаженная местная передача греческого названия, означающего «гостиница». Там же Хафиз-и Абру писал, что Бурда-гуй — крупное поселение, имеющее переправу через реку, и ею пользовались древние цари. «По одной версии, — пишет он, — эта переправа была основана Александром Македонским и, значит, она древнее Термеза, а по другой — что она возникла еще задолго до Александра».
Топография   древнеземледельческих поселений подсказывает нам, что древнейший караванный тракт вел от столицы Бактрии города Бактры (нынешний Балх) к переправе Шурой — Кампыр-тепе и Чушки-Гузар (всего 70 километров от Бактр) и далее в Северную Бактрию, а через знаменитые Железные Ворота — в Согд. И, значит, можно полагать, что переправы Шурой и Чушка-Гузар были древнейшими переправами, через которые шли маршруты пионеров бактрийской цивилизации в окраинные северные районы Бактрии.
На мой взгляд, есть веские основания считать Шурой — Кампыр-тепе или Чушка-Гузар той самой переправой, о которой упомянул Хафиз-и Абру. Однако необходимы были фундаментальные археологические подтверждения этого мнения. Осенью 1979 года в западной части пригорода мы начали работу, начали с раскопок расположенных здесь небольших холмов. Предполагалось, что это наусы — наземные погребальные сооружения, исследованные уже прежде на городищах Северной Бактрии. Так оно и оказалось. Под поверхностью холмов мы вскрыли целый ряд — в 60 метров длиной — отдельно стоящих зданий, выстроенных из сырцового кирпича и разделенных на несколько небольших камер. Но это были очень странные наусы. Они были пустые — мы не обнаружили там ни погребального инвентаря, ни останков погребенных. А за пределами здания, у восточной стены с внешней стороны, стояли поломанные и целые сосуды в вырытых для них ямках или просто на полу, в несколько «этажей». В этих сосудах были сгоревшие плоды шиповника, миндаля, обгорелые косточки животных, отдельные веточки. Ясно, что так совершался какой-то неведомый поминальный обряд. Но здесь же были и кости людей, а отдельно лежали черепа. Что это могло значить? В огромной археологической практике такого еще не бывало, в литературе объяснений найти пока не удалось. Так с интересного открытия и загадки начались раскопки на Кампыр-тепе. Это только начало...
Уже в двадцатых числах февраля 1982 года мы оказались на Кампыр-тепе. Было очень холодно, дул сильный ветер-«афганец».
Топография самой крепости оказалась весьма интересной. Она состоит из двух частей — западной и восточной,— разделенных площадью. В свою очередь, восточная часть включает три крупных холма, рассеченных небольшими улочками. На одном из холмов в северовосточном углу крепости было обнаружено крупное здание, имеющее весьма оригинальную терра-сообразную застройку. На верхней террасе мы вскрыли прямоугольное здание, композиционным ядром которого была парадная квадратная комната с обводным коридором (святилище?), в которой имелись базы колонн, возможно, окружавшие алтарь. К востоку от нее располагался целый ряд небольших комнат.
Третьего июня, в очень жаркий день, я вместе с несколькими школьниками из поселка Гагарино начал расчистку помещения номер 9, которое было совсем небольшим — 2X2,5 метра с высотой стен 50—60 сантиметров. Все шло как обычно: ножом и шпателем зачищаю культурный слой и медленно продвигаюсь вперед в еще не тронутый слой. И вдруг среди однотонной серой земли вижу ярко-черные буквы — береста, а на ней письмена. Дальше — еше один фрагмент. И еще, и еще! Множество фрагментов оказывается у моих ног. Что делать? Реставратора нет. Закрепить нечем, засыпать все землей — пропадет. Взять пинцетом или руками невозможно — все рассыпается на глазах. Даже от дыхания все сыплется. А тут вдруг задул «афганец». Огромная сила ветра подняла всю вскопанную землю и закружила. Ребята своими телами прикрыли меня с бесценными письменами, а я, унимая дрожь в руках, подсовываю лист бумаги и снимаю слой за слоем. Собираю все до мельчайших кусочков. Размечаю порядок, в котором все это оказывается на моих листах. Теперь плотно упаковать и донести все до лагеря, а там подумать, что делать дальше. Ясно, что срочно надо ехать в Комсомолабад, райцентр, и звонить в Ташкент, а машины как назло нет. Выручает друг — капитан милиции Шакир Устоев, большой энтузиаст-краевед, бескорыстно помогающий всегда,   когда   бы   мы   ни   попросили.
Уже в конце дня приезжают наш реставратор кандидат химических наук С. В. Левушкина и археолог С. Савчук. Становится спокойнее, можно будет продолжать работу. На следующий день мчимся на раскоп. Видимо, в стенах нашей девятой комнаты вверху были ниши, а в них хранились рукописи. Потом, когда стены обрушились, рукописи оказались погребенными под верхними сводами. Расчищать и извлекать их в полевых условиях немыслимо — береста рассыпалась при малейшем прикосновении. Поэтому мы, оконтурив фрагмент рукописи, вырезали его вместе с землей, закрепляли необходимым химическим раствором, обклеивали марлей и укладывали в ящики. Таких блоков у нас получилось больше двадцати.
Первые фрагменты были свободны от земли, и хотя материал, на котором писали, плохо сохранился, сами надписи выглядят прекрасно — четкий каллиграфический почерк письмен выдавал опытную руку писца и говорил о достаточно длительной традиции. Удалось разглядеть, что здесь было несколько листов, слипшихся друг с другом и свернувшихся в трубочку, причем надписи нанесены с обеих сторон горизонтальными строками, отступая друг от друга и от края листа. Буквы достаточно крупные, иногда соединены друг с другом — письмо так называемое курсивное, бактрийское.
Бактрийское письмо возникло, по-видимому, в конце I — начале II века новой эры. В основе его — греческий алфавит, насчитывающий, как известно, двадцать четыре буквы, в бактрийском письме к ним добавлена еще одна буква, «сан», — для выражения шипящего звука, отсутствующего в греческом языке.
Как считает большинство ученых, известные памятники бактрийской письменности созданы на языке коренных жителей Бактрии, принадлежащих к числу восточно-иранских народностей. До сих пор обнаружено очень мало памятников бактрийской письменности — их можно пересчитать по пальцам,— и потому ученым было известно всего полторы-две сотни бактрийских слов. Это создавало исключительные сложности для чтения и понимания надписей. Усугубляло сложности еще и то, что бактрийские писцы писали слитно, не отделяя слов и предложений...
До сегодняшнего дня древнейшим памятником бактрийского письма считался небольшой фрагмент I—V веков новой эры, найденный английским ученым А. Стейном в Восточном Туркестане. Оставалось установить, к какому времени относятся эти рукописи. И опять — удивительное везение: в одном слое с рукописями оказалась бронзовая монета ку-шанского царя Канишки, который, по мнению большинства ученых, правил в конце 1 — первой половине II века новой эры. Это значит, что перед нами древнейшие в мире бактрийские рукописные тексты.
За реставрацию взялся Всесоюзный научно-исследовательский институт реставрации. Рукописи отправлены в недавно созданный отдел «произведений прикладного искусства из органического материала». Руководитель Галина Ивановна Рымарь. Предстоит огромная и ответственная работа — ведь подобных реставраций мы не знаем. Прежде чем приступить к ней, надо найти метод, создать особую технологию. От того, сумеют ли это сделать реставраторы, будет зависеть судьба рукописи. Сможет ли наука воспользоваться этим уникальным источником?
Весьма возможно, что восстановить полностью рукописи из Кампыр-тепе не удастся, хотя хочется верить в успех. Но сам факт их существования свидетельствует о высоком уровне духовной жизни Кушанской Бактрии.
Кампыр-тепе — крепость загадочная. Почему она погибла? Время Канишки, как известно,— время расцвета Кушанского царства. И вдруг такая важная по месту расположения крепость с мощными укреплениями именно в это время прекращает свое существование. У нас есть большая коллекция монет отсюда, их более пятидесяти. Есть греко-бактрийские монеты Евтидема и Евкратиада, масса кушанских монет Сатера Мегиса, Кадфиза II, Канишки I, однако после Канишки никаких монет других кушанских царей здесь нет — городище умирает. Мне сейчас представляется, что основная причина запустения крепости кроется в перемещении русла Амударьи. Река стала подмывать крепость, часть ее, может быть самая древняя, была смыта. Это и заставило жителей бросить свои жилища и уйти отсюда. Но это предположение надо тщательно проверять. Быть может, все было не так и причина другая.
Надеемся, что будущие раскопки принесут нам ответы на наши вопросы.