Родео: жестокая и сентиментальная игра (2 часть)

Окончание. Начало статьи - читать.

В Санта-Барбаре несколько рядов заполонили юные красотки. Они просят у меня листки из блокнота, чтобы записать телефоны ковбоев. Ковбои называют их «арканщицами». Они тоже ждут выступления объездчиков быков, но еще не приехали два ковбоя - Брок Мортенсен и его брат Джад. Опоздания при таком бешеном темпе жизни — в порядке вещей. Скачки уже начались, а Мортенсены еще мчатся по шоссе с других состязаний. За пять минут до начала братья врываются на площадку, помогая друг другу натягивать на ходу защитные жилеты — недавнее нововведение на родео, спасшее массу ребер, да и жизней тоже. Брок идет первым и набирает 73 очка.
Но его брату везет еще больше - ему попался хороший бык, и выступление Джада  вызывает  взрыв одобрительных криков. На короткий миг в этом сладком, пыльном калифорнийском воздухе худенькому юноше из Айдахо удается превзойти самого себя, достичь идеала родео. Безумная гонка на машине через пустыню, красивые девушки на трибунах, отличный бык, прекрасная езда. Звучит свисток: 86 очков. Он подбрасывает шляпу вверх.
«Понимаешь, родео - это вроде песни, - сказал мне как-то один ковбой. Помнишь?» И напомнил мне старую песню, написанную бывшим чемпионом-бесседельником: «Сидам в машине, жуем табак, по радио гонят гитарный перебор, говорим о девчонках, лошадях, призах, катим в Сан-Франциско, катим на родео».
«У меня раньше была мечта, - добавил он, помолчав. - О том, как бы я хотел кончить жизнь. Оказаться на вершине славы. И вот тут-то, на арене, - упасть и разбиться насмерть».
В Бычьем дворце (это крытая арена для родео в Сан-Франциско) явно не хватает света. Его поглощают темные трибуны, темная крыша и черная земля. Я стою на стальном люке возле засаленного столба, на котором крепятся ворота загона. Сзади напирает толпа, втиснувшаяся в узкое пространство между ареной и площадкой ведущего. Ковбои готовятся к выходу. А ведущий заливается соловьем, не дает зрителям скучать.
«Бычий дворец - место старое, грязное и темное, - сказал мне один сотрудник PRCA. - Но знаешь - здесь есть энергия».
Ноябрь. Последние выходные дни перед финалами PRCA, последние выступления в уходящем сезоне. «Здесь все время происходят душераздирающие истории», - говорит Тодд Файк, объездчик лошадей. Все истории Бычьего дворца — это истории боли, истории «риска». В слове «риск» заключена самая суть жизни ковбоя, это ключевой термин того особого языка, на котором говорят у загона. Это напряжение, энергия и знакомое всем спортсменам понятие - характер. Самая высокая похвала — сказать, что ковбой «рисковый».
Риск — это упорство и храбрость. Но это также — боль, иногда в чрезмерных, непереносимых дозах. В Сан-Франциско мне пришлось провести пару часов в комнате с голыми стенами, заставленной кушетками, стеклянными шкафами, с бинтами повсюду. Бригаде врачей, которая тут работает, стоять без дела не приходится..
Тренер помогает объездчику быков Джошу О'Бирну надеть наколенники. Джошу тридцать три года, он
уже староват для родео; из-под шляпы видна лысина. Колени у него ломаны-переломаны. Одно — с привычным вывихом. «Когда оно выскакивает, веселого мало», — говорит он, качая головой. Джош — в числе фаворитов, и поэтому сегодня он непременно хочет сесть на быка: «Сам не верю, что так близок к финалу».
Стоя здесь, у загона, я часто наблюдаю, как легко превратить сильного молодого человека в растерянную, спотыкающуюся, окровавленную жертву. Алекс Мерошников из Калифорнии бодро выезжает на лошади, а возвращается на носилках со сломанным позвоночником. Потом приносят Тоби Адамса, молодого объездчика лошадей, — копыто угодило ему прямо в висок. Тоби лежит неподвижно. Вид такой, будто кто-то вымазал ему кровью лицо.
В перевязочной Тоби сажают на кушетку, бинтуют голову. Он, похоже, плохо помнит, что с ним случилось. В дверь просовывает голову Ларри Сэндвик, неугомонный ковбой: «Эй, Тоби, хочешь, я тебя заштопаю?»
Все видят, что Тоби находится в полусознательном состоянии и вряд ли может даже вспомнить, какой сегодня день недели. Но Ларри Сэндвика - входящего в первую десятку бесседельного объездчика и одновременно хозяина кожевенной мастерской в Кайси (Вайоминг) он узнает, это сразу видно по его физиономии. Кошмарная картина возникает в сознании Тоби: Ларри наклоняется над ним с иглой в руке. «Нет, Лар», - отвечает Тоби. «Объездчики быков — люди глупые, — однажды сказал мне Ларри, а потом добавил: бесседельники—тоже, но они к тому же чокнутые». Лари прикладывает немало усилий к тому, чтобы подтвердить хотя бы вторую часть своего заявления. Однажды, сильно порезав палец у себя в мастерской, он попробовал сам себя заштопать. Один из его партнеров, бесседельник Марк Гаррет, глядя на это, позеленел быстрее, чем сам Ларри. «Марк плохо переносит кровь», - рассказал потом Ларри.
Марк Гарретт внесен в списки финалистов в Бычьем дворце, но его здесь нет. Оказывается, он и еще три ковбоя летели на одномоторном самолете из Монтаны. Мотор вдруг замолчал. Самолет рухнул на деревья. Марк Гарретт сидел в хвосте. Он весь был в ушибах и порезах, но кости остались целы. Все остальные получили серьезные травмы. Было много крови. Самолет загорелся. Марк увидел, что пламя выбивается из-под приборной доски, — и тогда этот человек, плохо переносящий вид крови, выбрался из самолета и начал вытаскивать остальных. С помощью Скотта Джонсона, у которого были сломаны два позвонка, Марк сумел вытащить всех. Самолет сгорел.
Пилот умер через две недели. Все остальные выжили.
У родео есть еще одна, теневая сторона. На этот раз речь о боли тех участников, которые не могут ее избежать, даже если бы захотели, — о боли животных. «Если бы люди узнали, что такое родео на самом деле, они бы ужаснулись», - говорит Пегги Ларсон, ветеринар и бывшая участница родео. Ларсон и другие, в том числе Общество защиты животных США, выступают против таких реалий родео, как, например, подвздошная подпруга (обшитый овчиной ремень, который затягивают на животе у лошади или быка, чтобы они взбрыкивали). По мнению сторонников родео, подпруга «щекочет» животных, а их противники заявляют, что она причиняет животным мучения.
Главная мишень противников родео - заарканивание телят: это вид программы, где верховой ковбой гонится за бегущим теленком, заарканивает его и связывает. «Для телят это — сущий ад, - возмущается Пегги Ларсон. - Почему они бегут? Им выкручивают хвосты, всячески пугают». Аркан, говорит она, может нанести теленку травму или даже сломать ему шею.
В ассоциации профессиональных ковбоев полагают, что ее правила защищают животных от большей части травм, а такие приспособления, как подвздошная подпруга, просто побуждают их делать то, к чему они и так склонны по своей; природе — взбрыкивать. Ковбои охотно подчеркивают, что лошадь или бык участвует в 20 или 30 родео в году, а большую часть жизни проводит на пастбище, производя потомство. «Разве это не счастливая жизнь? - говорят они. - Вспомните миллионы голов скота, идущего на убой».
Я видел, с какой нежностью ковбои относятся к своим противникам на арене. На Национальном финале многие плакали, когда знаменитый бык Вольфман торжественно уходил на покой.
Коди Кастер сидит у загона на корточках и молится, закрыв лицо шляпой. На этот раз он просит не о ясной голове. Он молится за Джоша О'Бирна, который лежит в грязи, раскинув руки, не шевелясь. По лестнице, ведущей от трибун на площадку у загона, спускается невеста Джоша. «Это его жена, ребята», — говорит кто-то. Толпа мужчин расступается, пропуская ее к Джошу. Повисает вязкая тишина.
Всего несколько недель назад Джош рассказывал мне, как здорово участвовать в национальных финалах. И вот сейчас он здесь - лежит в грязи. Я увидел на одного разбившегося ковбоя больше, чем следовало.
Здесь, в Лас-Вегасе, под рекламами спонсоров, обеспечивающих крупные призы, меня внезапно охватывает приступ злобы на родео. Этот спорт — настоящий клубок противоречий. Родео претендует на степенность, верность нравственным устоям, даже религиозность, но ковбои ругаются, пьют и развлекаются с девицами. Родео ценит свободу, но существует на деньги спонсоров, производящих алкоголь и табак. Оно прославляет молодость и здоровье, но оно же и разрушает их. Родео воспевает природу и животных, но при этом оно к ним жестоко. Значит, это и есть Америка?