ЛОПАРИ ИЗ Л0В03ЕРА, ИЛИ СААМЫ С РОССИЙСКИМ ЛИЦОМ



«До перестройки саамы Кольского полуострова не знали, что на свете существуют их братья в других странах», - утверждает общескандинавский сайт этого малого народа. Так это или нет, но после 1917 года лопари, как называли саамов в России, и впрямь стали участниками эксперимента по созданию «гомо советикус». Их стали загонять в категорию «культурных оленеводов». Кочевникам, домом которых был весь Кольский полуостров и северные районы Скандинавии, выделили для традиционных занятий Ловозерский район Кольского полуострова. Их переселяли в укрупненные поселки, детей отрывали от родителей, помещая в интернаты, где они забывали родной язык и культуру, оленьи стада стали собственностью двух колхозов - «Тундра» и «Оленевод». К распаду СССР полторы тысячи российских саамов, как и прочие коренные народы нашего Севера, подошли в печальном состоянии: алкоголизм, ранняя смертность, утерянные представления о национальной самобытности... Саамское название столицы российских саамов, поселка Ловозеро - Луяврсийт («Селение сильных у озера») - тогда звучало как насмешка. Однако у лопарей оказалось одно заметное преимущество перед ненцами, коми и другими оленеводами, которым не на кого опереться в этом мире. В1991 году Кольские саамы обнаружили, что рядом с ними живут богатые, образованные, политически активные и довольно многочисленные братья по крови, готовые прийти им на помощь. Конечно, первую скрипку в интернациональном саамском оркестре играла норвежская «сверхдержава» с культурной столицей в Каутокейно. Норвежский север для российских лопарей сегодня - то же самое, чем были США для разрушенной послевоенной Европы: источник надежды и предмет мечтаний. Когда я недавно с группой иностранных журналистов побывал в Ловозере, нас принимал замглавы местной администрации Александр Николаевич Мальцев. Его кабинет, украшенный фотографиями оленьих бегов, осеняли сразу три стяга: российский, саамский и Мурманской области. «Чей третий флаг? - чиновник задумчиво оглядел флаг необычной расцветки. - Да ясно, чей. Норвежский!» Из последующей беседы стало ясно, что ошибка моего собеседника была вполне оправданной. То немногое хорошее, что появилось в Ловозере за последнее десятилетие, пришло из Норвегии. Скандинавские братья построили в поселке водозаборную станцию, создали реабилитационный пункт «Мать и дитя», восстановили культурный центр «Чум». Норвежские саамы бесплатно «йойкают» и пляшут в местном ДК, пробуждая в восточных братьях тягу к корням, привозят в Ловозеро гуманитарную помощь, забирают местных детей к себе на каникулы и учебу, пытаются остановить наступление на ловозерцев международных горнообогатительных компаний и турфирм. Первые бурят скважины в местах традиционного выпаса оленей, подыскивая новые месторождения, вторые арендуют для богатых рыбаков десятки километров берегов лососевых речек, куда Кольским саамам теперь не сунуться. Можно купить лицензию на вылов одной-единственной рыбины, но откуда лишние деньги при средней зарплате в 1500 рублей и массовой безработице? Впрочем, ловозерцы не унывают, гордо показывая приезжим стаи ободранных собак, оживляющие унылый поселковый пейзаж с ржавеющими под открытым небом обломками техники времен советского завоевания тундры:
«Несколько лет назад у нас всех собак съели, так плохо было! А теперь лучше стало». В последнее время в Ловозере появились даже свои олигархи. Так здесь называют счастливчиков, сумевших устроиться на бойню коммерсанта Биргера Вальстрема. Швед осел в поселке из-за любви к медвежьей охоте - лучше, чем на Кольском полуострове, нигде в мире не найти. Заодно запустил заводик по переработке оленины по евростандартам. Кольская оленина, снабженная сертификатом ЕС, идет на экспорт, а десяток рабочих Вальстрема получают астрономические по местным масштабам деньги - 6000 рублей в месяц. «Главная проблема - найти малопьющих сотрудников. Приходится набирать молодых, неопытных, - жалуется Вальстрем.- Ведь у оленеводов в советское время появилась отвратительная традиция - «спрыскивать» каждое забитое животное. Но я знаю, что саамы изначально были непьющим народом. С помощью рубля я разворачиваю их лицом к прошлому. Потихоньку удается».

Алексей Смирнов