ПРЕДМЕТ ТИПОЛОГИИ ЯЗЫКОВ



Человек как биологический вид Homo sapiens начинал формироваться в Африке примерно 100—75 тыс. лет назад, в качестве одной из двух ветвей в эволюции неандертальцев (в антропологии эту ветвь называют ранние неандертальцы). В отличие от поздних неандертальцев, для ранней ветви было характерно менее мощное физическое развитие, поэтому ранние неандертальцы выживали благодаря крупным объединениям в орды (или стаи). Примерно 50—40 тыс. лет назад возникает человек современного типа — Homo sapiens sapiens (кроманьонцы). К этому же времени относят начало формирования звукового языка людей. Язык («дар языка») — это самое характерное отличие человека от более ранних разновидностей рода Homo (в том числе и от непосредственных предшественников человека — неандертальцев). Язык возник раньше таких важнейших событий в истории человечества, как искусство (декорированным деревянным и костяным предметам —
более 25 тыс. лет, наскальной живописи — около 14 тыс.), как приручение животных и окультуривание растений (это произошло 10—6 тыс. лет назад). Примерно 6 тыс. лет назад появились пиктография и иероглифика, 5 тыс. — звуковое письмо.
По-видимому, первоначальный язык человека существовал как один (единый) язык. Около 30 тыс. лет назад люди расселились по Западной Евразии. В период между 20-м и 10-м тысячелетиями до нашего времени язык человека разделился на несколько языковых макросемей (таких, как ностратическая семья языков2), из которых позже произошли языковые семьи, существующие в наше время.
Общее число языков в современном мире определяют в интервале от 2,5 до 5—6 тысяч. Такие огромные расхождения в оценках (более чем на 100 % !) вызваны, трудностями разграничения языка и диалекта, в особенности для бесписьменного состояния. Исследователи языков в отдельных регионах Земли называют цифры, которые в сумме существенно превосходят 5—6 тысяч языков. Так, в Африке к югу от Сахары примерно 2000 языков (Вопросы 1969, 136). В Южной Америке не менее 3000 туземных языков; в трех государствах Океании — Папуа-Новая Гвинея, Соломоновы острова и Республика Вануату — более 900 языков: в Индонезии — 660 (Говард 1995, 88, 100). Число австралийских языков иногда оценивается в 500—600; австронезийских языков — около 800 (ЛЭС 1990, 12—13). В Индии, самой полиэтнической и многоязычной стране мира,— 1652 языка4; в Нигерии, самой полиэтнической стране Африки, — около 300 (Проблемы 1977, 94). В современной России — около 150 языков (Народы России 1994, 36).
Поразительно структурное разнообразие языков мира. Есть языки, в которых ни имена, ни глаголы не изменяются, а есть языки, где, напротив, — около 40 падежей. Есть языки, (например, славянские), где существительные делятся на три грамматических класса (рода), в языке насиой (Новая Гвинея) именных классов свыше 40, а во многих языках именных классов нет вовсе. В некоторых тюркских языках насчитывается 12 наклонений, но есть языки не только без наклонений, но и без грамматического числа, без глагольного времени. Есть языки, в которых всего 10 фонем, а в других — фонем более 80. Возможен язык всего с одной гласной (и таких языков известно три), а в некоторых кавказских языках гласных 24. Бывают языки с очень редкими и потому странными звуками, — похожими на щелчки, на звук «тушения свечи», на «прочищение горла». А вот звуки [t], [p], [у] или [s] никому не покажутся странными — они есть в любом языке. Почти не бывает языков без носовых согласных ([п] или [т]), в то время как носовые гласные — большая редкость...
Перечислять редкие и удивительные явления в строении языков можно долго, ведь среди тысяч языков Земли нет двух одинаковых, и каждый язык имеет уникальные, только одному ему присущие черты. Однако естественно возникают и встречные вопросы: до какой степени языки могут быть разными, несхожими? Можно ли перечислить черты, которые присущи любому языку — просто «по определению», в силу его принадлежности к классу семиотических систем, называемых «естественный звуковой язык человека»? Имеется ли какая-то логика, закономерности в том, какие черты в строении языков сопутствуют друг другу, а какие — несовместимы? Вопросы о более и менее типических чертах в строении языков, о возможных типах языков — это и есть начало типологического языкознания.
Видимое разнообразие языков издавна приводило также к вопросам о причинах и следствиях различий между языками. В чем совершенство языка? В какой мере разные языки могут быть катализатором или, напротив, тормозом в истории познания и культуры? Что определяют языки в различиях между народами? Влияют ли на судьбы народов? Отчего зависят судьбы самих языков? На вопросы такого рода стремятся ответить социальная типология языков, философия языка, философия истории.
Разнообразие судеб языков, различия их коммуникативных ролей, функций, социальных статусов, юридических рангов — все это важная часть той реальности, в которой протекает языковое существование человечества. Без социолингвистической панорамы наше знание о человеке и обществе было бы неполным.
Исключительно разнообразны взаимоотношения между отдельными языками, с одной стороны, и некоторыми другими социальными параметрами человека и человечества, с другой. В ряду таких базисных параметров («измерений»), вслед за языком, обычно называют этичность (национальность), гражданство (подданство), вероисповедание. Легко видеть кардинальные диспропорции между основными измерениями человечества; если языков на Земле 5—6 тысяч, то этносов — примерно 1300 (Брук 1986, 12); государств — около 220, в том числе государств-членов ООН — примерно 200; число же отдельных конфессий, если включать в него бесчисленные культы и верования в странах Третьего мира, неопределенно велико. Эти цифровые «разбежки» говорят о том, что на карте мира географические границы языков, этносов, государств и религий отнюдь не совпадают. Тем не менее конфигурации четырех географических карт мира — языковой, этнической, политической и конфессиональной — взаимозависимы и соотносимы, особенно в исторических объяснениях. Наиболее близки друг другу карта языков и карта народов мира, поскольку обе они основаны на генеалогической классификации языков.
Коммуникативно-функциональное разнообразие языков поражает не меньше, чем их структурная пестрота. На Земле нет двух тождественных языковых ситуаций, нет двух языков с равным объемом коммуникации, с одинаковой историей и с одинаковым будущим. Есть языки, на которых говорят и пишут миллионы людей в разных странах на всех континентах,' и есть языки, родные всего для нескольких сот человек в одном-единственном селенье.
Есть языки, письменная история которых насчитывает тысячи лет, — таковы ведийский язык и санскрит (разновидности древ-.. неиндийского языка, начало литературной традиции — ХУ в. до н.э.), древнееврейский язык (время сложения «Торы», первых пяти книг Ветхого Завета, — XIII в. до н.э.), вэнъянъ (литературный древнекитайский язык, начало иероглифического письма — IX в. до н.э.). И есть языки, которые возникли в XIX—XX вв. в считанные годы, причем возникли обычным для языков путем — сами собой, стихийно (не «в кабинете»), в результате длительных контактов разноязычных людей и смешения их языков. Это пиджины и креольские языки, и их известно около 100 (см. §§ 63.3—63.4.). Из 5—6 тысяч языков Земли только около 600 языков имеют : системы письма5, но лишь около 300 из них реально используются в письменной коммуникации.
Есть языки, которые, хотя и имели письменность и литературную традицию, однако утратили коллектив исконных носителей, и стали поэтому языками мертвыми. Таковы древнеегипетский язык (на нем сохранились самые ранние в истории человечества иероглифические записи, датируемые IV тысячелетием до н.э.), авестийский язык (тексты с X в. до н.э.), латынь (собственно латинская письменность — с IV в. до н.э.), старославянский язык (первые памятники — 863 г.). И есть язык возрожденный, через две с половиной тысячи лет вновь ставший средством живого общения народа — так произошло с древнееврейским языком (ивритом).
Есть языки, в которых литературная («правильная») речь еще почти не отличима от диалектной. А в исландском языке эта оппозиция отсутствует по другой причине: в нем просто нет диалектов. Известны литературные языки, которые не используются в неофициальном, частном, дружески-фамильярном общении — например, литературный арабский язык...
У каждого языка — неповторимая социальная и культурная история, свое место в своем социуме, свои перспективы в будущем. Однако уникальность судьбы отдельного языка не означает, что нет общих закономерностей, типичных линий развития, типологически близких судеб. Вот почему для социальной лингвистики мало перечня отдельных ярких случаев: требуется типологическое освещение всего разнообразия языков. Это и составляет содержание социальной (функциональной, или социолингвистической) типологии языков.