Из семейной жизни птиц (2 часть)



Окончание. Начало статьи - читать.

Полиандрия — наиболее редкий тип брака. Она есть, например, у некоторых северных куликов. Самки у них гораздо активнее самцов. У белохвостого песочника каждая самка образует кладку в одном месте, оставляет ее на попечение самца, а сама удаляется к другому и здесь вторую кладку насиживает сама. Самец же не начинает насиживания оставленной ему кладки, пока не образует пару со второй самкой. В итоге таких перекрестных браков результативность размножения резко увеличивается.
Полиандрия характерна и для нанду — южноамериканского страуса. Самки объединяются в группы от трех до полутора десятков птиц и откладывают яйца в одно общее гнездо, сделанное самцом. Когда в гнезде наберется достаточно яиц, самец больше не подпускает самок к гнезду и начинает насиживать кладку. Самки же дружно переходят к другому чадолюбивому папаше, и здесь все повторяется сначала. Таким образом каждая группа самок может заставить нести родительские заботы дюжину самцов.
Откуда же такое разнообразие браков? В современной орнитологии уже оформилась теория эволюции брачных отношений. В основе ее — положение о том, что поведение при выборе брачного партнера определяется последствиями этого   выбора, тем, насколько успешным оказывается размножение. Самец может увеличить число своих потомков за счет многоженства, самка же не может превысить свои физические возможности и вырастить, скажем, вдвое больше птенцов, чем обычно. Поэтому ошибки в выборе супруга для самок более рискованны, чем для самцов. И поэтому полигиния всегда будет выгодна самцам, но существование многобрачия зависит от выгодности его и для самок.
Главное в выборе будущего отца своих детей — выбор наиболее ценной наследственности. Узнает же ее самка по чисто внешним признакам и прежде всего по поведению; по тому, например, насколько хорошую ее будущий супруг занял территорию для гнездования и как он охраняет ее от вторжения соперников. И так как качество территории оказывается весьма разным, самка может предпочесть двоеженца или троеженца с более богатыми владениями: по-видимому, лучше поселиться на хорошей территории и вырастить птенцов в одиночку, чем выращивать потомство вдвоем на худшей.
Поэтому даже у видов, у которых полигиния — случайность, складываются подчас парадоксальные ситуации: у одного самца, обладателя лучшей территории, может быть три самки, тогда как рядом некоторые самцы остаются холостыми все лето.
Однако следует ожидать, что по сравнению с другими формами брака самая выгодная из них — наиболее популярная у птиц моногамия. По-видимому, кооперация самца и самки для выращивания потомства благоприятнее деятельности родителя-одиночки. Особенно если учесть, что жизненные блага всегда могут резко сократиться. Если у самки-одиночки при ухудшении кормовых условий рост птенцов замедляется и их жизнь оказывается под угрозой, то при совместных действиях двух родителей такие невзгоды могут быть преодолены с меньшим риском. Да и защита гнезда от хищников надежнее, когда его охраняют двое.
И, наконец, о разводах. После всего, что стало известно о браках у птиц, на этот вопрос можно   было   бы   ответить   уже   чисто теоретически. В самом деле, если главное для супругов — оставить возможно больше сильного потомства, то, следовательно, и степень постоянства супружеских связей определяется тем же обстоятельством. Прежде всего выяснилось, что семьи у лебедей и журавлей действительно очень постоянны. Андрей Вознесенский, противопоставляя журавлей и лебедей в стихах, взятых эпиграфом к статье, имел в виду, видимо, не их брачные связи, а лишь их общественную жизнь и форму их свадебных торжеств; журавли, особенно журавли-красавки, устраивают шумные весенние танцы в отличие от лебедей. Однако, как и следовало ожидать, и лебеди-супруги иногда все же разводятся. Например, среди английских лебедей-шипунов только около четырех пятых брачных пар гнездятся в следующем году в том же составе.
Наиболее подробно орнитологам удалось изучить интимную жизнь чаек, в частности моевок в Шотландии. Моевки — колониальные птицы, и каждый год они возвращаются гнездиться на территорию своей колонии. Брачные пары моевок распадаются по окончании гнездования и вновь соединяются следующей весной. Однако в ряде случаев воссоединения не происходит, даже если оба партнера живы. Выяснилось, что число разводов гораздо выше у молодых птиц. У старых супружеские пары как правило сохраняются. Моевки, сохранившие свои брачные узы, начинают гнездиться раньше других, откладывают больше яиц и более успешно растят своих птенцов, чем заново образованные пары. У тех, кто удачно вырастил потомство, смена партнера происходит гораздо реже, чем у потерпевших неудачу. Интересно, что птицы, создавшие новые семьи из-за гибели супруга, гнездятся позже и менее удачно, чем те, кто просто сменил партнера.
Любопытные исследования проведены и на сизых чайках в Эстонии. Обнаружилось, что у этого вида птиц есть тенденция к образованию одновозрастных пар: различия в возрасте супругов у половины всех изученных пар — около года. Молодые предпочитают молодых партнеров, а те, кто постарше,— более опытных. Верность супругу у них также очень велика. Основная причина распада пар — смерть партнера, а развод наблюдали только у пятой части всех изученных семей. Чем лучше справляются супруги с обязанностями родителей тем более крепкими оказываются в дальнейшем брачные узы, а чем дольше живут супруги вместе, тем больше потомства они выращивают.
Можно, конечно, рассмотреть проблему птичьей верности и с чисто человеческих позиций и спросить: а как же у пернатых насчет супружеских привязанностей? Безусловно, привязанности есть, это доказывается супружеским постоянством многих пар в течение долгих лет.

Даже там, где иволг много, видеть их случается нечасто. Эти птицы постоянно держатся в гуще высоких крон, почти не спускаясь на землю. Иволги — народ особый. Несмотря на то, что они гнездятся всегда достаточно далеко друг от друга, у них тем не менее нет жестко отграниченных гнездовых и кормовых участков. Поскольку быстрый сильный полет позволяет им значительно удаляться от гнезда, то в особо обильных кормом участках леса может сконцентрироваться  довольно  много  иволг,    в  том числе и самцов, прилетевших сюда из разных мест. И вот что интересно: совместная кормежка вдали от своих гнезд вовсе не мешает им громко петь. В этом случае пение иволги  не может,  как это  полагали  раньше, служить предупреждением, что участок занят. Более того. Автор этого снимка, неотрывно наблюдавший  за   четой  иволг    в  течение  двух недель,   собственными   глазами   видел, как иволги подпускают знакомых птиц к самому гнезду, а потом, в свою очередь, могут навестить гнездо соседей! Свои гнезда иволги обычно располагают  в  кронах  деревьев,  на  высоте от шести до двадцати метров, сооружая его в виде плотной корзиночки, подвешенной в развилке длинной ветки далеко от ствола. Это и понятно: ведь если носишь яркий щегольской наряд и тебя заметно издали, то гнездо надо расположить так, чтобы до него было трудно добраться похитителям птичьих яиц и птенцов. Но иногда случаются и отклонения от этого правила,   связанные,  быть  может,   с  неопытностью будущих мам и пап. Гнездо,  которое  вы  видите,  располагалось на крохотной яблоньке, вплотную к стволу, на высоте всего двух с половиной метров и хорошо было видно отовсюду в радиусе восьмидесяти метров! Вне всякого сомнения, гнездо было бы обречено на разорение, если бы его не охранял фотонатуралист, наблюдавший за этой семьей иволг. А  ведь  бывают  случаи,  когда   иволги строят гнездо еще ниже, даже в полутора метрах от земли.
Сойка — одна из самых злостных лесных  разбойниц,  наравне  с  сорокой  и вороной. Она  часто  нападает на мелких птиц и особенно любит грабить их гнезда с кладкой или птенцами, хватает при случае и несмышленых слетков. Мелкие зверьки и лягушки тоже входят в ее меню. Но у себя дома сойки — милые, заботливые папыи мамы. Отличить их друг от друга не так уж и сложно, несмотря на сходство  окраски.   Все   дело  в   «усах»: у него они длиннее, у нее — вдвое короче. Вот, например, влюбленная парочка: он, присев рядом с ней, трогательно   топорщит  хохолок  и   распушает   «воротничок»,   кланяется   и   клокочет в полном самозабвении. Она же  снисходительно  пощелкивает  клювом и, принимая ухаживания, тоже кланяется и взъерошивает перья, но ее манеры чуть-чуть сдержаннее... Их сокровище   —   гнездо   —   располагается в густой чаще леса. Сойки  строят его на  высоте от полутора до десяти метров, помещая обычно между стволом и отходящим от него вкось суком. Соечье гнездо имеет вид большой плоской чаши. Наружную часть гнезда сойка строит из тонких прутиков, а  лоток выводит из  нежных  корешков, сухих травяных стеблей и шерсти.   Очевидцы   рассказывают,   что   на первых   порах   постройка   гнезда   продвигается медленно — птицы не торопятся. Они ломают ветки и часть употребляют на закладку основания, а остальное небрежно разбрасывают. Потом строительство идет более энергично,  при  этом  соблюдается  строгая очередность.  Пока  на  гнезде  трудится один, другой занят сбором строительного   материала.   Собрав   достаточное количество, птица возвращается к гнезду, но строить начнет только тогда, когда   партнер  в  свою  очередь  отправится  за  ветками. Если  он этого  почему-либо не  делает,  сойка  обиженно бросает ветки и скрывается. Во время постройки гнезда и выведения птенце сойки становятся очень скрытными и молчаливыми. Можно провести несколько дней у их гнезда, спрятавшись в укрытии, и за все время не услышать ни единого громкого крика. Для общения друг с другом птицы используют в этот период лишь очень тихие звуки. Почти беззвучны и птенцы сойки в первую неделю своей жизни. Тишина нарушается, лишь когда   возраст   малышей   приблизится к десяти дням. Их голоса, хриплые и шелестящие, раздаются тогда при каждом кормлении и день ото дня становятся все громче и резче.  Но нужны   по-настоящему   серьезные   причины, чтобы громкий голос подали старики.  После  вылета  молодых  из  гнезда сойки словно снимают с себя «обет молчания» и вновь становятся шумными, крикливыми птицами. Красноголовые нырки приступают к гнездованию, когда островки и сплавины на водоемах покрываются достаточно густой растительностью, способной скрыть кладку и насиживающую птицу. В гнездах бывает от семи до одиннадцати яиц, чаще — восемь-девять. Иногда совершается своеобразный   утиный    «гнездовой    паразитизм», когда в одно гнездо откладывают яйца сразу две, а то и три самки. Изредка случается находить яйца и птенцов   красноголового   нырка   в   гнездах хохлатых  чернетей,   которые   воспитывают  этих  более   светлых   по  окраске подкидышей   как   своих   собственных. Днем насиживающая уточка по нескольку раз улетает на воду покормиться. Перед этим она тщательно укрывает кладку пухом — защита от холода и одновременно маскировка от посторонних глаз, затем, пригнувшись, почти по-пластунски прокрадывается среди травяной поросли на двадцать—тридцать метров в сторону от гнезда и только тогда с шумом поднимается в воздух. Возвращение на гнездо происходит в обратном порядке. Опытный натуралист легко найдет утиное гнездо по протоптанным птицей тропинкам.
В гнездах красноголовых нырков, за которыми велись специальные наблюдения, птенцы вылуплялись на двадцать четвертый день после начала насиживания. Весь процесс длился двенадцать часов. К вечеру все птенцы обычно уже освобождались от скорлупы, а к утру покидали гнездо.