По закону триады

У крестьян-сямозерцев испокон веку было два главных дела - пашня и рыбалка. Сеяли они рожь, овес, сажали картошку. По озеру раньше сплавляли лес: до середины шестидесятых годов вели плоты через озеро в реку Сяпсю.
Но славилось Сямозеро прежде всего рыбой. До десяти - двенадцати килограммов рыбы дает оно с гектара. Не то что в «главном» озере Карелии - Онеге, где рыбопродуктивность в пять раз меньше.
В Сямозере живут двадцать пять видов рыб. Ловят же тут лишь девять - это судак, сиг, щука, налим, окунь, ерш, лещ, плотва и корюшка. Вот о рыбе в озере и пойдет речь.

«Камертон» для озера
Как выясняется после почти двадцатилетних исследований, в сообществах животных также есть своя структура, свои «темпераменты», как -и в сообществах растений, можно найти виды сильные, средние или слабые, и в зависимости от ситуации слабый может стать сильным, и наоборот...
Иными словами, в последовательной смене биоценозов - сукцессиях - виды, популяции рыб могут резко менять свою численность и значимость для сообщества. Еще недавно многие ихтиологи полагали, что каждый вид, популяция рыб вносит в «копилку» общего веса - ихтио-массы - свой вклад, причем достаточно точно известный. Например, во многих водоемах окунь дает двадцать пять килограммов биомассы на гектар, плотва - в два раза больше. Динамика накопления ихтиомассы ряда видов, например окуня, жестко связана с тем, много или же, наоборот, мало других, тех или иных, «жильцов» в водоеме (в случае с окунем - это плотва). Скажем, во многих водоемах, где живет плотва, нечего надеяться на большие уловы окуня - его биомасса не будет превышать шести килограммов с одного гектара водного зеркала. А вот если плотвы нет, тогда окуня в четыре раза больше.
Словом, есть система точных связей численности определенного вида рыб с трофностью, то есть «питательностью», водоема, с видами-конкурентами, с хищниками.
Структура водного сообщества напоминает структуру растительного: здесь есть свои фундаментальные и реальные ниши, есть свои виоленты, патиенты и эксплеренты, то есть свои структурообразующие и второстепенные виды.
Ранее значительная часть поступавшей в экосистему энергии поглощалась крупными и долго-живущими рыбами, составляющими костяк сообщества. Теперь же, когда большая часть энергии идет через зоопланктон, фору получили рыбы с коротким жизненным циклом. Численность этих видов - они в большинстве своем питаются зоопланктоном - возросла. Интересно, что даже некоторые виды рыб, ранее сравнительно мало потреблявшие зоопланктон, в условиях эвтрофируемого озера стали есть его помногу. У сига, например, половина годового рациона теперь приходится на планктон. На сига обогащение водных масс соединениями фосфора и последующий рост биомассы зоопланктона повлияли очень сильно - у него, по сравнению с «девственной» популяцией, резко увеличился темп линейного и весового роста. Особенно в первые годы жизни. Например, сиг одного и того же возраста был в длину 20 сантиметров при весе 80 граммов, это в пятидесятые годы; а в 1979 - соответственно 24 сантиметра и 208 граммов. Разница существенная. Такой высокий темп роста привел к повышению упитанности, плодовитости сига. Все, казалось бы, отлично. Но вот площади нерестилищ этой рыбы сильно сократились из-за того, что уровень озера понизился. Есть сведения, что высок процент отхода икры при инкубации. Необходимо, по-видимому, эффективное, масштабное искусственное воспроизводство этого вида.
Для другой деликатесной рыбы - ряпушки - исследователи отметили примерно те же изменения в образе жизни, как и у сига: улучшение условий нагула и роста и ухудшение условий воспроизводства.
Ранее, в пятидесятые годы, самыми массовыми видами рыб в Сямозере были ряпушка, судак и окунь, они - виоленты сообщества. А в семидесятых годах промысел уже держался на корюшке, окуне, ерше. В водоеме вплоть до последних лет бурно росла численность корюшки. Здесь, на берегах Сямозера, ее называют корю-хой, то ласково, то ненавидяще. Почему?
Корюшка, так же как пелядь, муксун, попала в Сямозеро с помощью человека. Однако точно сказать, кто же завез эту рыбу в Сямозеро, нельзя. Этого не знает и кандидат биологических наук Ольга Павловна Стерлигова, много лет посвятившая исследованиям экологии корюшки. Первые особи корюшки были отмечены в уловах в 1968 году. По данным О. П. Стерлиговой, анализ морфологических особенностей этой рыбы показывает, что она ближе к ладожской популяции, нежели к онежской. Скорее всего, личинки ладожской корюшки попали в Сямозеро при рыбоводных работах на Иматозере, имеющем с ним прямую связь.
Несомненно, что в эвтрофируемом озере с большим запасом зоопланктона корюшка нашла самые оптимальные условия для нагула, роста, размножения.
Уловы, корюшки в Сямозере в семидесятые годы неуклонно росли - от двухсот килограммов в 1970 году до двухсот тонн в 1980! Эта рыба в конце семидесятых годов составила основу промысла. Несомненно, что одна из главных причин быстрого, лавинообразного роста численности корюшки заключается в так называемом «эффекте акклиматизации», когда численность вида-вселенца резко возрастает в первые годы. Но надо сказать, что корюшке судьба благоприятствовала в Сямозере,- ее проникновение в водоемы совпало с периодом значительного увеличения количества зоопланктона.
Корюшка, попавшая в Сямозеро, заняла экологическую нишу одного из самых ценных объектов промысла - ряпушки, бывшего сильного вида. Хотя эти рыбы имеют одно и то же менк}, вряд ли между ними есть конкуренция из-за пищи.. Но известно, что взрослые особи корюшки пожирают множество личинок и мальков ряпушки... В последнее десятилетие численность ряпушки и без того была очень низкой. Поэтому вселение нового вида на этом фоне оказалось для ряпушки, несомненно, катастрофой.
Надо сказать, что проблема акклиматизации отнюдь не проста. Годовой вылов вселенцев в нашей стране не так уж мал - около 400 тысяч центнеров. Каждый год в двухстах водоемах страны происходит около трехсот вселений. Выгоды, кажется, налицо. Специалисты говорят, что лишь благодаря акклиматизации в Каспийском море таких ценных беспозвоночных, как нереис и синдесмия, в этом бассейне ныне получают более трети улова осетровых. С пятидесятых годов в нашу страну начали завозить дальневосточных растительноядных рыб. Их отличные вкусовые качества, высокий темп роста, особенности питания, позволяющие сократить пищевую цепь, что сулит большой экономический эффект, пластичность - вот основные причины огромного размаха работ по акклиматизации этих рыб.
Почему же тогда многие десятилетия проблема акклиматизации столь остра и дискуссионна? Один из крупнейших экологов мира Ч. Элтон писал, что при акклиматизации следует подумать и о далеком будущем. Ведь в результате таких работ, масштабы которых ширятся, уголки нашей планеты постепенно потеряют разнообразие. Земля станет беднее видами, и вместо шести континентальных фаунистических областей возникнет единый обедненный мир...
Акклиматизация нарушает структуру сообщества, она расшатывает, связи между различными типами рыб и обычно не дает существенного общего прироста полезной для человека продукции, не может изменить поток энергии в выгодном для человека направлении. Но вселение нового вида часто таит опасность непредсказуемых перестроек экосистемы. Так, в двадцатых годах вселение сигов в Севан в первые десятилетия не вызвало каких-либо серьезных деформаций в структуре ихтиоценоза. Но при эвтрофировании озера, в шестидесятых - семидесятых годах сиги «получили» богатую кормовую базу и размножились за счет форелей... По-видимому, не зря теперь в некоторых странах охраняют водоемы от проникновения нежелательных видов рыб. Очевидно, что особенно опасна непродуманная акклиматизация рыб в водоемах, подвергающихся антропогенному эвтрофированию. Ведь экологическое равновесие в них нарушено, и прогноз «на прочность» здесь очень сложен. Наконец, эффективность акклиматизации во многих случаях - дело весьма условное: до сих пор нет надежной методики оценки ее результатов. А ведь только комплексная их оценка (особенно побочных, часто совершенно для нас неожиданных) могла бы решить, стоило ли затевать переселение.
Удивительна все же судьба корюшки в Сямо-зере! После «популяционного взрыва» наблюдается, начиная в 1981 года, замедление роста этой рыбы. В 1980 году впервые встретились рыбы, зараженные микроспоридией. А через год этим паразитом было поражено уже более половины особей вида, что не могло не отразиться на воспроизводительной способности корюшки. Таким образом, в условиях эвтрофирования микроспоридия стала своеобразным биологическим регулятором численности вселенца. Этот пример - демонстрация огромной роли, которую могут играть паразиты в водных экосистемах. Вызываемые ими эпизоотии - по существу, вполне нормальная реакция экосистемы, необходимая для поддержания ее баланса. Интересно, что подобный механизм регуляции численности был описан учеными у корюшки Северной Америки.
Таким образом, система сообщества включает в себя несколько элементов, различных по силе воздействия, но дополняющих друг друга, и каждый из них повременно может играть роль другого в зависимости от условий.
В стратегии управления рыбными ресурсами водных систем ныне, как считают некоторые исследователи, надо многое менять, но опять-таки зная их структуру. Раньше хищные рыбы поедали ряпушку и сига. Поэтому ни о каких протекционистских мерах по отношению к хищникам, в том числе и к судаку, конечно, и речи быть не могло. Теперь же в эвтрофируемом водоеме все хищные рыбы (кроме, правда, щуки) перешли на питание корюшкой. В рационе щуки основное место в последние годы вместо ряпушки и плотвы заняла молодь окуня...
Известно, что хищные рыбы в водных экосистемах играют стабилизирующую роль. Кроме того, здесь, в Сямозере, где резко возрастает количество малоценных рыб при одновременном падении запасов сига, хищники стали наиболее ценной промысловой продукцией. Это особенно верно для судака - самого ценного в товарном отношении вида и самого рентабельного в «оплате» корма.
Следует, несомненно, позаботиться о поддержании высокой численности щуки - она держит под контролем прибрежье озера, где полным-полно малоценной тугорослой формы окуня. Иными словами, нужно охранять структуру сообщества.
И, конечно, никаких акклиматизационных экспериментов! Наоборот, всемерная поддержка ценнейших аборигенов. У рыбоводов есть отличная возможность поработать, как рекомендуют ученые Института биологии, именно с этими объектами.
Недавно мне привелось видеть на страницах одного из зарубежных научных журналов карту озер Скандинавии, где ряд из них помещен в зловешУю черную рамку. Из-за мощного антропогенного воздействия эти озера стали безрыбными. Верится, что с Сямозером этого не случится, что оно будет сохранено на века.

А. Амстиславский, кандидат биологических наук