Город. Люди. Птицы

К. Благосклонов, кандидат биологических наук

Климат города и птицы
Нередко считают, что город притесняет, выселяет диких птиц. Это справедливо лишь в отношении сравнительно немногих птиц, для других же город стал надежным и безопасным.
Климат большого города «южнее» климата широты, на которой он расположен. ТЭЦ и другие предприятия сбрасывают подогретую воду в местные водоемы, образуя незамерзающие полыньи или целые речки. В Москве в таких местах зимуют городские кряковые утки. В сильные морозы здесь собираются многосотенные и тысячные их стаи.
Однако самое главное, что город дает птицам,- это пища. Она и оставляет перелетных птиц в городе на зимовку. И первые среди них - вороны и галки. Сотни тысяч их прилетают в конце октября на зимовку в Москву. Отходы бойни, корма птиц и зверей в зоопарке, а главное - пищевые отбросы на свалках позволяют всем этим птицам жить безбедно. Зимой еще в предрассветном полумраке летят вереницы ворон, преимущественно вдоль лучевых проспектов города, от центра к окраинам. А в вечерние сумерки тянутся они обратно, на ночлег в центр города, где теплее и безветренней. Здесь, в укрытии домов, ночуют на деревьях, чаще всего на кладбищах, где их меньше беспокоят. А в сильные морозы устраиваются на ночлег на зданиях, всегда с подветренной стороны. И на таких именно, где много углублений, выступов, где можно с удобством укрыться от ветра. Еще немного лет назад одним из излюбленных ночлежных зданий ворон в Москве был Исторический музей.
Есть птицы, которые отлично используют особенности городского микроклимата и летом.
Стриж - лучший летун среди наших птиц. Две трети жизни он проводит в воздухе. Исключительно насекомоядная птица, он не умеет клевать, не может сесть ни на землю, ни на ветку, только прицепляется когтистыми лапками к стене дома у гнезда. И в стремительном полете ловит насекомых огромным, как сачок, ртом. Птенцов он кормит редко, всего раз двадцать за сутки (большая синица 400 - 500 раз), но зато приносит шарик с лесной орех размером из мелких и мельчайших насекомых (в одном таком шарике их насчитали 372). Заметьте, стрижи больше всего летают над центром города, над районами плотной застройки. Оказывается, чем больше в городе асфальта и каменных домов, тем больше насекомых - корма для стрижей. На первый взгляд парадоксально, но это действительно так. В городах создается своеобразный «городской бриз», подобный морскому. Роль моря играют пригородные леса, а роль суши - сам город. Днем солнце прогревает камень, образуются восходящие потоки горячего воздуха, а на смену ему прохладный воздух лесов устремляется в город. Он и несет огромное количество аэропланктона - мелких и мельчайших насекомых, главную пищу стрижей, для которых комнатная муха уже крупная добыча. И сколько бы стрижи ни ловили насекомых, их запасы непрерывно пополняются. Разность температур в городе и в пригородах особенно велика в вечерние часы после жаркого дня. В это время городской бриз сильнее, насекомых больше, и стрижи носятся в воздухе до су мерок.
«Осторожно, голуби!»
Было время - в прошлом веке, когда голубей в городе обитало великое множество. Возле церквей, в монастырях «святую птицу» кормили богомольцы. Со временем количество голубей сильно уменьшилось. В годы продовольственных затруднений двадцатых годов и в Отечественную войну голубей вылавливали, они были подспорьем в скудном продовольственном снабжении тех времен.
Специальный подсчет, проведенный тогда в Москве зоологом В. К. Рахилиным, показал, что во всем городе было не более двух тысяч птиц и те держались у товарных станций железных дорог. Самая близкая к центру города небольшая колония голубей была на церкви близ Красных ворот.
В 1957 году в Москве должен был проходить Всемирный фестиваль молодежи. Голубь в это время стал эмблемой мира. Было принято решение - к фестивалю развести их в Москве побольше. Организовали подкормку. Автофургоны развозили зерновую смесь, корм продавали специальные лотошники. Дворники пооткрывали окна чердаков, на улицах поставили голубятни на столбах. Словом, было сделано все.
Результат превзошел ожидания: численность голубей стала ежегодно утраиваться. Две с небольшим тысячи птиц превратились в 6-7 тысяч, через два года их стало уже 20 тысяч, через три - 60. Потом темп несколько замедлился - 150 тысяч, около 200... Это было уже слишком. Голуби проникли всюду, они мешали транспорту, около Манежа появился новый дорожный знак: «Осторожно, голуби!»
В нескольких домах, где на чердаках гнездились голуби, жителям верхних этажей житья не стало от клещей, наползавших в квартиры сверху. Были отмечены орнитозы - болезни, которые переносят птицы. Тогда на голубей ополчились медики. Общественное мнение круто изменилось, голубей стали преследовать кто как мог. Ветеринарный отдел Москомприроды организовал отлов и уничтожение голубей в центре города. Конечно, нашлись и защитники голубей. Но вся эта «голубиная эпопея», длившаяся четверть века, многому нас научила. Во-первых, тому, что при желании можно быстро увеличить численность вида диких птиц города. Но надо суметь почувствовать меру. И главное - может оказаться, что уменьшить численность популяции в городе труднее, чем увеличить ее. А все-таки, нужны ли голуби городу? В ограниченных количествах, конечно. Они - единственное «ничейное» и доверчивое к людям живое существо. Их доверчивость оживляет город. И особенно это нужно детям.

Московские кряковые
История их тоже поучительна. С давних лет кряковые утки Московского зоопарка вели вольную жизнь. Сотня их или больше зимовала ежегодно на прудах зоопарка, а весной многие из них разлетались по водоемам столицы. В 1957 году по решению Мосгорисполкома на 14 прудах столицы были выпущены декоративные водоплавающие птицы. Среди уток больше всего, конечно, было кряковых, но были также чирки, свиязи, шилох-хвости, белоглазые и красноголовые нырки, гоголи, огари. Из гусей - серый, белолобый, гуменник, пискулька, краснозобая казарка. Рекордным было число видов лебедей - все три отечественных вида: кликуны (больше всего), шипуны и малые, или полярные, лебеди. Четвертый - черный австралийский лебедь. Такого богатства не встретишь нигде, кроме зоопарков.
Свободнее других вели себя кряковые утки. Перелетали с одного пруда на другой, некоторые загнездились в городе. К осени возник вопрос: не улетят ли утки зимовать на юг, не стоит ли ампутировать им концевую часть крыла или хотя бы пообре-зать перья на крыле, чтобы не улетели. Но решили рискнуть: может, не улетят, а если и улетят - есть надежда, что весной вернутся. И уток оставили летными.
Случилось непредвиденное. Они не только не улетели, но их стало много больше. На Чистых прудах жило 40 кряковых - стало 100, на Пионерских вместо 30 появилось 90 уток, а на Новодевичьем к 6 уткам присоединились еще 60. По всей видимости, здесь оседали дикие пролетные птицы. Кряковые утки города и теперь все зимуют в Москве. Причем стали гнездиться в необычных для них местах. Рекорд поставила утка, не один год гнездившаяся в домике, ' построенном специально для нее,- в круглом бассейне фонтана перед зданием президиума Академии наук на Ленинском проспекте. Она выводила птенцов и уводила их на Москву-реку. Однако и этот рекорд доверчивости был побит уткой, загнездившейся на крыльце входной двери в жилом доме на Фрунзенской набережной. Насиживала она на глазах у всех прохожих. Когда, едва обсохнув, утята спрыгнули вниз, утка спокойно средь бела дня провела выводок через проезжую часть, и утиное семейство совершило второй прыжок, на этот раз с набережной в реку.
Москвичи полюбили этих птиц, главное - подкармливают их. И вот результат: осенью прошлого года в городе на зимовку собралось до 12 тысяч уток. Весной им даже не хватает мест гнездования. Птицы разлетаются по пригородным прудам и озерам. Только на охраняемой акватории водохранилища на Яузе, близ северной границы города, гнездятся тысячи крякв. В любом подмосковном озерке теперь не диво встретить утку с выводком. Но, по-видимому, все они неизменно возвращаются зимовать в город.

Город - остров спасения
Скворцов и уток мы сами пригласили в город. Но в Москве время от времени появляются и приживаются птицы без какого-либо нашего вмешательства.
На городских пустырях жаворонки теперь обычнее, чем на полях Подмосковья. Дело здесь, по-видимому, только в том, что в городе этим птицам не угрожают ядохимикаты, применяемые на полях.
Однако пустыри застраивают, и как только на них появляются подъемные краны, штабеля бетонных блоков и горы строительного мусора, жаворонки исчезают. И тогда, оправдывая свое название, появляются каменки. Но вот дом построен, убран строительный мусор, посажены кусты. Теперь пора гнездования коноплянок-реполовов. И только после них начинают гнездиться настоящие лесные птицы - зяблики, зеленушки и, конечно, всякие дуплогнездники, если, конечно, приготовить для них домики-гнездовья. И еще два вида птиц, связанных с пустырями, охотно гнездятся в городе, оба хищники-мышееды. Пустельга стала более или менее обычной на окраинах Москвы. Эту птицу легко опознать в полете. Рыжий, размером с голубя соколок летает на высоте с десяток метров над пустырем и время от времени вдруг останавливается на месте, трепеща крыльями. Это пустельга что-то разглядывает на земле, потом - продолжение полета или бросок вниз, и птица поднимается с земли с серым комочком в лапе - поймана мышь или полевка.
Три пары пустельг поселились на зданиях Московского университета. На земле под гнездами зоологи собрали погадки - плотные комочки из непереваренных костей, шерсти, перьев, отрыгнутые птенцами. Оказалось, около девяноста процентов животных, остатки которых содержались в погадках,- обыкновенные полевки, остальное - мыши и несколько птиц.
Другая птица-мышеед, численность которой возрастает в Москве,- ушастая, или лесная, сова. Эти совы гнездятся в старых сорочьих или вороньих гнездах, число которых в Москве быстро возрастает. Ну, а корм их - те же серые полевки с пустырей.
Так что свято место в городе пусто не бывает.

Переселенцы по своей и чужой воле
В довоенные годы это была безвестная птица. И селилась она лишь только в некоторых населенных пунктах Балканского полуострова. Маленький голубок - кольчатая горлица.
Обстоятельства коренным образом изменили судьбу вида. Кольчатые горлицы стали гнездиться не в лесу, а только в городах, но сохранили при этом потребность в большом гнездовом участке.
У них, как и у других голубей, в кладке лишь два яйца, но зато птицы размножаются с апреля по октябрь и успевают сделать по крайней мере три выводка птенцов. «Биологическая емкость» города заполняется ими быстро, и через несколько лет молодежь вынуждена искать иного приюта. Из больших городов им удобны только такие, где много зелени (в Киеве, например, горлиц множество). Маленькие деревни не привлекают их, в них места для одной-двух пар, а горлицы, очевидно, любят жить вместе и подселяются обычно к уже поющим самцам. Возможно, именно поэтому в небольших городах горлиц бывает больше всего.
Громкий, глуховатый голос голубка похож на голос удода, а еще больше на крик серой неясыти.
"Гу-гу-гу-у» - слышится трехсложная песня самца, извещающая соседей, что территория занята.
Занимая новые и новые города, горлицы продвинулись с Балкан на север и северо-запад. За два-три десятилетия они заселили все города Европы, даже Великобритании и Скандинавских стран. Только Пиренеи не перешли. В Испании и Португалии этих птиц нет.
В сороковых годах пересекли они и наши границы. В Азии - у Кушки, в Европе - близ Ужгорода. Началось расселение и на восток. Горлицы распространялись по югу Украины, облетели леса Полесья и в 1960 году появились в Бресте и в Прибалтике. За пять-шесть лет они прошли всю Белоруссию, а к 1975 году восточная граница их расселения проходила через Ленинград, Калининскую, Московскую области, Рязань, Казань, Саратов, Актюбинск, Гурьев, Новороссийск. С востока навстречу европейским горлинкам - через Усть-Каменогорск - двигались азиатские птицы. Сейчас где-то в Казахстане обе популяции встретились и, очевидно, смешались.
В Москве кольчатые горлицы с 1970 года отмечаются почти ежегодно, но нет ни одного сообщения о гнездовании. Не вороны ли московские разоряют открытые, совсем прозрачные (из десяти веточек сложенные) гнезда горлинок на деревьях? Ведь вороны нападают и на взрослых сизых голубей, регулярно разоряют их гнезда.
Хорошо ли, что горлицы так расселились? Новый голубок для города интереснее привычного сизого голубя. Горлицы гнездятся на деревьях, не пачкают дома и памятники, а стайкой собираются только зимой. Они изящны. Не очень довольны бывают ими лишь те горожане, у которых окна выходят к дереву, облюбованному голубком для пения. А петь он начинает весной, обычно на рассвете.
И еще одна птица появилась в Москве нежданной-непрошеной. В 1964 году в Ботаническом саду Московского университета заметили гнездившуюся пару дубоносов. Нужно сказать, что дубонос - птица лесостепной полосы - по всем орнитологическим сводкам за последнее столетие не числилась не только в Москве, но и в Московской области. Теперь дубоносы гнездятся в Москве регулярно. И даже в ближайшем Подмосковье. Только вокруг университета гнездится ежегодно до десятка пар дубоносов. Их нельзя уже назвать редкими для Москвы. Стали они и зимовать в городе. Главный их корм - семена липы, а лип в Москве множество.
Есть и такие птицы, которых мы поселили в городе, сами того не желая. Например, индийский скворец майна. Майн отлавливали массами в Средней Азии и продавали в зоомагазинах страны. В том числе и во всех трех московских. Птица интересная, красивая, невиданная, а главное' - превосходный имитатор разных звуков, человеческой речи тоже. Многим хотелось завести говорящую птицу всего за пять рублей, и майн покупали охотно. Но среди качеств этих крупных скворцов были еще прожорливость и редкостная крикливость. Многие любители птиц быстро разочаровывались в своей покупке и выпускали майну (я два раза встретил в Москве одиночных майн, обе были с обтрепанным, поломанным концом хвоста,- ясно: птицы сидели в тесных для них клетках).
Майны сбивались в стайки. Оказалось, они вполне могут зимовать в Москве. Гнездились в скворечниках, которые побольше и с летком пошире, иногда среди поселений наших обыкновенных скворцов. Осенью на восточной границе Москвы наблюдали однажды стаю майн, в которой было до полусотни птиц.

Все решает поведение
Среди мелких птиц наибольшими способностями изменять поведение обладают, по-видимому, синицы. Опыт общения с человеком у них накоплен веками.
Давно известны синицы-зимовщицы и в Москве. Когда-то горожане хранили продукты зимой в авоськах, за форточкой. Это усвоили синицы. Они облетали улицы и переулки (порой без единого деревца) и обследовали каждый пакет с продуктами. Раздолбив бумагу, можно было добраться до мяса, колбасы, а если повезет, то и до сливочного масла. Синиц этой воровской специальности так и называли - «форточницы».
Искусство форточниц пригодилось им и в наше время. Только теперь синицы разыскивают выставленные для них кормушки, делая это с необыкновенной скоростью.
У меня прошлой зимой долго не было кормушки за окном. Комочек топленого говяжьего сала я вывесил за окно в сетке от овощей только в начале февраля. Две синицы появились через два часа и в следующие дни с утра ежедневно прилетали. Этот случай можно объяснить. Прошлогодние синицы кормятся на тех же местах и облетают за день все точки, где можно чем-нибудь поживиться, в том числе и прошлогодние кормушки. Но вот другой пример. В Москве на Калининском проспекте стоят огромные дома. На девятом этаже одного из них сделали оконную кормушку. Синицы нашли ее. Каждую осень в одно и то же время тут появлялась стайка птичек. Так кормились они пять зим подряд. Можно не сомневаться, что среди них была хоть одна синица, прилетевшая не первый раз и показавшая дорогу другим; скорее всего это были родители или один из них, приводившие выводок молодых. Но на шестой год синицы не прилетели. Кормушка висела в течение нескольких лет, как и раньше, а синиц не было. Может, погибли птицы-проводники?
Но вот осенью 1980 года синицы появились снова, их было около десятка, и они кормились здесь до весны. Значит, кормушка была обнаружена другими синицами. И это не случайность. Мы можем только предположить, что синицы специально систематически осматривают все дома, причем и на высоте, в два-три раза превышающей высоту больших деревьев, они находят-таки кормушку.
Мы научились подкармливать синиц, спасая их от голодной смерти, но надежно привлекать их в город на гнездование еще не умеем. С наступлением весенних дней двинутся наши синицы к местам гнездования. Это будет настоящая сезонная миграция, только не с юга на север, как у других перелетных птиц, а по лесным, парковым массивам города - от его центра к периферии - «звездным перелетом» в пригороды. Осенью вместе с потомством они непременно вернутся к той самой кормушке, где их кормили в прошлую зиму. Они даже в стекло стучат клювом, если кормушки нет на месте,- явление, до сих пор остающееся загадочным. Очень уж рискованно считать такое поведение рассудочной "деятельностью маленькой пичужки, напоминанием человеку о себе. Но факт остается фактом...
Живя в городе, птицы могут резко менять поведение. Так давно случилось с сизыми голубями. Они утратили перелетность. За ними оседлыми стали галки и вороны, хотя более северные птицы до сих пор сохранили перелетность. Всего лишь десяток лет назад образовались в Москве зимующие стаи местных грачей, а вслед за ними и скворцов.
Но особенно глубокие изменения произошли в поведении серой вороны. Птицы перестали бояться человека. С этого, собственно, начинается урбанизация вида. Московские оседлые вороны в отличие от своих перелетных собратьев приобрели множество новых «знаний и умений». Хлеб из мусорных контейнеров - главный их корм в городе. Черствые куски птицы размачивают в лужах, а если луж нет, - у подтекающих кранов водопроводов. Таких кранов, конечно, немного, и около них не раз наблюдали очередь ворон - каждая со своим куском хлеба.

Зимовщики
Только в послевоенные годы в Москве стали сажать много рябины, березы, лиственницы. Это особенно привлекло птиц. Осенью пролетные стаи дроздов специально задерживаются в городе. В урожайные' на рябину годы дрозды даже остаются зимовать в Москве.
Для чижей и чечеток зимний корм - семена березы. Лиственницы же в городе оказались превосходным и кормовым, и, главное, гнездовым деревом для многих птиц. Весной лиственницы привлекают чижей, чечеток, снегирей и, что особенно важно, синиц разных видов. Чешуйки шишек в это время раскрываются, и птицы легко достают семена.
Любят в городе зимовать и снегири. Кроме рябины, здесь сирень, татарский клен и ясень, семена их - хороший корм, кажется, для одних только снегирей. Польза снегиря лишь в том, что он украшает, преображает зимний русский пейзаж. И ради этого стоит сделать снегирей непременными зимовщиками каждого города.
Бывают в городе зимовщики необычные. Зеленоград построен в лесу как район Москвы. Старые деревья, выросшие в лесу, с их почти поверхностной корневой системой не выдерживают вытаптывания почвы под ними. Березы и сосны, заботливо сохраненные строителями, начали болеть и сохнуть. Ослабленные деревья «приканчивают» так называемые вторичные вредители. Это разведала пара черных дятлов, которая начала с января 1982 года трудиться на усыхающих деревьях и к началу марта успела «раздеть» - очистить от коры десятки зараженных насекомыми деревьев. На березах это были личинки березового заболонника, на соснах - усача рагия. Интересно, как изменялось поведение дятлов в городе. В первые дни эти очень осторожные лесные птицы боялись людей, слетали при приближении к ним. Потом почти перестали обращать на людей внимание и обдирали деревья на глазах удивленных пешеходов. Однако очищенные от коры деревья выглядели некрасиво, нашлись люди, которые, не зная, что деревья эти уже обречены (на здоровом дереве кору и топором не отбить), посчитали, что их погубили именно эти черные птицы. Дятлов начали пугать, кидать в них палки. И птицы снова стали осторожнее.

Какая птица самая нужная в городе!
Не могу ответить на этот вопрос. Больше всего украшают город, вероятно, кряковые утки. Их много, они большие, заметные, а селезни - так просто красавцы. Среди певцов, как и везде, первое место занимает соловей. Роль воспитателей доброго отношения к живому более других выполняют постоянные спутники человека - голуби и воробьи.
Но в защите зеленых насаждений от вредителей среди многих насекомых птиц я склонен отдать предпочтение мухоловке-пеструшке. Если приложить усилия, эта чудесная лесная птичка может стать одной из самых массовых птиц города. И, кажется, без риска, что ее потом придется уничтожать, как это вышло с голубями.
Московские птичники называли мухоловку-пеструшку березовой славкой. Славка - это, конечно, неправильно, но что она «березовая», подмечено точно. Любят пеструшки селиться в березовом лесу. Может быть, потому, что он самый светлый. Почти так же охотно живут они и в сосновых борах; но ельников не любят. В городе они могут гнездиться в любом озелененном дворе.
Гнездо пеструшки строят так. В основание кладут слой листьев, чаще всего березовых, гнездо из травинок выстилают тончайшей берестой, а в борах обходятся тонкими чешуйками коры веток сосны. В городе, если нет ни берез, ни сосен, пеструшки собирают для гнезда билеты городского транспорта, они могут быть главным строительным материалом.
Птенцов пеструшки кормят, кажется, любыми насекомыми. Обычно предпочитают собирать на деревьях мелких гусениц. Но если их нет, ловят мух, как и положено мухоловкам, или бабочек, даже сумеречных при массовом их лёте. Ну, а если нет и мух, кормят птенцов лесными клопами (только от красных солдатиков отказываются), даже личинками и взрослыми божьими коровками, а ведь эти жуки считаются для птиц ядовитыми. Словом, лучшего смотрителя зеленых насаждений города трудно найти. С нее и можно начинать заселение городов полезными птицами.
Дощатый домик для нее нужен небольшой, с размерами дна внутри 10 на 10 сантиметров, высотой не более 20. Важно расстояние от низа летка до дна, оно должно быть около 10 сантиметров, чтобы птице не пришлось вить очень высокое гнездо.
Самое непременное - диаметр круглого летка - не более 30 миллиметров, лучше даже 28! В городе пеструшкам не дают гнездиться городские воробьи, но они крупнее и в такой леток не пролезут.
Есть еще особенности. Пеструшки (как, впрочем, и большие синицы, и, возможно, другие птицы) предпочитают синичники зеленого или темно-зеленого цвета, даже коричневым и бурым. Синих гнездовий избегают. (Кстати, масляная краска значительно удлиняет срок службы гнездовья.) Другая особенность гораздо важнее. Замечено, что в первый и второй годы развески гнездовий их заселенность самая высокая, до 80-90 процентов всех гнездовий. Потом она начинает снижаться и через 7-8 лет падает до 20 процентов и ниже. Оказалось, со временем доски гнездовий чернеют и внутри домика становится темнее (в десять и более раз), но стоит побелить его обычной печной побелкой, как синичник снова становится привлекательным. Особенно важно белить заднюю, отражающую свет из летка стенку.
И, наконец, о развеске гнездовий. Мухоловка-пеструшка не колониальна, но птички любят поселяться поблизости пара от пары. Расстояние между гнездовьями 30-40 метров почти всегда наилучшее.
Направление летка произвольное, кроме северо-западного. Высота рас- ' положения гнездовья любая - от трех метров и выше над землей. Если все сделано правильно, в первый же год (при развеске до первых чисел мая) заселено должно быть не менее 50-60 процентов гнездовий.
Если каждый читатель этой статьи сделает хотя бы один такой домик, то... В общем, пригласите в город пеструшку.